Папарацци (СИ)

— Ты такая наивная, что это даже мило, — поцеловал дочь в макушку, снова и снова проводя ладонью по спине. — Этого добра было полно и до нее. Но она превратила обычный съем шлюх в целое эротическое шоу. Интрига, запретность, привилегированность и камерность ее вечеринок манило всех пресыщенных тусовщиков.

— И озабоченных извращенцев, — подсказала, вспоминая один мерзкий случай. — Ты не представляешь, что мне предлагали в клубе.

— Надеюсь, ты отказалась? — строгим голосом родителя, которой узнал, что его ребенку “плохие мальчики” предложили алкоголь.

— Нет, — закрыла Соне уши руками, чтобы она не нахваталась ненужных слов, — позволила обдолбаному наркоману трахнуть себя, — почти шепотом. — Что за вопросы? За кого ты меня принимаешь?

— За умопомрачительную сексуальную женщину, которую все хотят, — так же тихо.

— Но я хочу только одного мужчину, — малышка завертела головой и сердито нахмурилась. — Да, Сонечка, мне нравится только твой бестолковый папочка.

— Да! — снова повторила.

— Смотрю, вы с ней спелись.

— Это всего лишь женская солидарность. — Соня снова подскочила и на этот раз устроила забег по комнате. — Я видела в клубе еще кое-что, — всматривалась в Андрея, стараясь понять в курсе ли он происходящего. — Елена не боится загреметь за решетку? Она подумала о ребенке?

— Ты еще не поняла, что ей наплевать на ребенка?! — прогремел на всю квартиру, отчего Соня удивленно уставилась на него, прекратив носиться как заведенная. Андрей улыбнулся ей, успокаивая, и та абсолютно счастливая продолжила скакать. — Для Елены она лишь инструмент, средство достижения целей. — Андрей поднялся с пола, не в состоянии усидеть на месте. — Иногда мне кажется, что она родила ее только, чтобы мучить меня. Ноль любви, ноль заботы, — эмоционально и с гневом. — Соня большей частью только моя дочь. Это я отвожу ее в больницу на прививки, я покупаю ей одежду и игрушки, я гуляю с ней и играю. — Он старался сдерживаться, чтобы не пугать ребенка, но, видимо, он не может оставаться спокойным, когда речь заходила об этой женщине. — Перестать воспринимать Елену как нормального человека. Она конченная психопатка: ни эмпатии, ни сострадания, ни каких либо иных чувств. Лишь удовлетворение своих прихотей и потребностей.

Из обрисованной ситуации я видела только один выход:

— Почему ты не заберешь ребенка? С тобой ей будет лучше.

Но Андрею это казалось непосильной ношей:

— Я вечно занятый, черствый чурбан, как я справлюсь с маленьким ребенком?

— С помощью няни, — начала перечислять всех, кто его любит и всегда готов прийти на помощь, — бабушки, дедушки, дяди и тети. В конце концов, я буду помогать. Думаешь, не смогу посидеть с ребенком? Я столько сопливых носов вытерла в свое время в детском доме. Да я просто гуру по горшкам!

Его позабавило мое последние заявление, он ненадолго расслабился, но потом снова помрачнел:

— Она не отдаст, по крайне мере просто так, без какой-либо выгоды.

— Значит, нужно найти эту выгоду, — не позволяла ему сдаваться. — Что для нее важно? — он знал ее лучше всех, ему были известны ее уязвимые места.

— Ее чертов клуб, — подумав и взвесив все, пришел к выводу.

— Клуб говоришь? — постепенно в голове вырисовывался новый план. — Я, кажется, знаю, как тебе помочь, — и это даже проще, чем можно подумать. — Мы отберем у нее Соню! — не сомневалась в победе.

— Иногда ты меня пугаешь своими идеями, — с настороженностью, будто местная сумасшедшая. — Что ты задумала? — не без скепсиса.

— Увидишь, — еще больше насторожила его.

Скрипнула дверь и в комнату вошла та самая женщина, что встретила нас. Теперь мне очевидно, что она лишь няня.

— Ребятки, я рада, что вы чудесно проводите время, — глянула на девочку, что каким-то образом успела оказаться у ног отца и висла на одной из штанин. Время пролетело незаметно, и на часах уже был полдень. — Сонечке уже пора обедать и ложиться спать. Она потом весь день будет капризничать, если не выспится.

Андрей был вынужден попрощаться с дочерью. Она не переставая махала ему на прощание и он всё никак не мог оставить ее. Но все же решительно развернулся и выскочил из квартиры, чтобы растягивать мучительный момент.

— Пока! — как эхом долетало до нас, пока мы створки лифта не захлопнулись за нами, погружая в тишину.

38

Андрей

Пялился в потолок спальни. В голове кипели мысли, не давая расслабиться и заснуть.

Не думал, что эту ночь проведу в больнице; с оцепенением буду ждать известий. До сих пор оставался страх, что удача ускользнет из рук и самый жуткий детский кошмар воплотится в жизнь. Хотелось сорваться и вернуться обратно, караулить под дверью, чтобы удостовериться, что отец очнется после операции и наша встреч на Новый год не была последней. Я не лучший сын: вечно занят, отмахиваюсь от просьб о встрече, всё куда-то тороплюсь, а о главном забываю.