Папенькина дочка

В день приезда жены мне пришлось основательно посуетиться. Я оббегал весь свой городок в поисках цветов.

Найти их оказалось невозможно — бабушки везли все в Москву. Нарвать цветов у себя на клумбе, я не смел — они не имели того вида. Мать их выращивала для души, а не для торжеств. Любисток, московская ромашка, анютины глазки… — все это не то.

Я не мыслил встречу со Светланой без букета цветов. Приобрести его у нас в городке было сложно, но я достал. Мне помогла тетя Надя. В поисках букета я буквально столкнулся с ней:

— Андрей! Ты меня чуть не сбил с ног, отчего так мечешься?

— Да, вот…, — и я начал объяснять тете Наде свое возбужденное состояние, — никак, нигде не могу достать цветы. Нет и все!

— Пошли со мной! — услышал я ее голос. Вахтерша повела меня к себе домой, и сама собственноручно срезала мне со своей клумбы, выбранные мной цветы. Букет получился что надо. Я не знал, как ее благодарить. Даже пытался всунуть в ее руку деньги, но тетя Надя отталкивала ее и говорила:

— Андрей, не нужно. Я цветы выращиваю не для продажи — просто люблю копаться в земле. Хочешь, зайди в дом, посмотри. Я живу не плохо. Мне одной, зарплаты вот так хватает, — и она, задрав руку, махнула ею над головой. — Я рада за тебя и за Светлану! — сказала вахтерша.

— На, держи букет. Это георгины — цветы не простые, королевские. И торопись, скоро, наверное, автобус прибудет!

Я попрощался с тетей Надей и побежал на автостанцию.

Она находилась у перекрестка двух улиц — небольшой пятачок, рассчитанный для парковки нескольких машин и их разворота при выезде на трассу. Там же у пяточка стояло здание, где можно было купить билеты и дождаться своего рейса автобуса.

До автостанции было рукой подать. Можно было бы подъехать на маршрутном автобусе, но он ходил редко. Я им не пользовался. Обычно везде и всюду меня выручали ноги. Только надеясь на них можно было не опоздать в техникум на занятия, на стадион на соревнования, навстречу со Светланой или же с друзьями Виктором Пресновым и Михаилом Крутовым. Я в шутку называл пеший маршрут — одиннадцатым номером и часто любопытным на вопрос:

— Ты на остановку? — Отвечал: — Да, на остановку! Одиннадцатый ждет, не опоздать бы.

Я пришел задолго, до прихода автобуса, зря меня торопила тетя Надя. В помещение я не стал заходить, в нем было жарко, присел у дерева — могучего тополя.

Время тянулось утомительно долго. Автобус — старенький обшарпанный «пазик» — «чай не из Москвы прибыл» — опоздал.

Светлана приехала не одна. Я увидел через окно рядом с ней Алексея и про себя подумал: Фигаро там, Фигаро здесь. Он, едва автобус остановился, вытащил из него большой-пребольшой чемодан. Затем показалось лицо Филиппа Григорьевича. За Филиппом Григорьевичем из автобуса вышла Мария Федоровна.

— Привет! — сказала Светлана и, оглядев своих родственников, выдала: — Нас целый комплект. Я не хотела, но отец?

— Не беспокойся! Места всем хватить! — ответил я, вручил букет и тут же полез целоваться. Стесненья я не испытывал. Светлана — не чужая — законная жена, а я ей был мужем.

— Отец и мать сегодня же уедут, — сказала моя зазноба. — Алексей, ты знаешь, где прописан — он нам не помеха, мы его отправим к Надежде или же…, — Светлана не договорила. Я понял к кому. Она имела в виду Людмилу.

Дома, я о том, что приезжает жена, ничего не сообщил. На вопрос отца:

— Андрей, ты куда? — махнул рукой. Я думаю, он понял все, не зря еще вечером интересовался, расспрашивал меня о Светлане. Мать тогда его остановила:

— Не лезь к парню, — сказала она, — дай ему хоть опомниться, прийти в себя!

Я пришел в себя не сразу. Поцелуи меня опьянили. Я с трудом оторвался от Светланы. Она даже вынуждена была меня слегка оттолкнуть. Тут же мою руку ухватил Алексей. Затем я пожал заскорузлую руку Филиппа Григорьевича и после поздоровался с Марией Федоровной.

Автобус, развернувшись, ушел. А вещи остались лежать. Их было много. Я недоумевал, как все это мы потащим.

Отец предлагал мне свою служебную машину черную «Волгу». Зря, я отверг его помощь. Она была бы кстати.

За пять минут, ну чуть более, перед рейсовым автобусом ушел маршрутный — ему бы дождаться нас, так нет, а следующий — ожидать целый час, если не больше.

Я как самый крепкий и сильный взял на себя тяжелую ношу — огромный коленкоровый чемодан и направился в сторону дома. За мной поплелись Светлана, Алексей, Филипп Григорьевич и Мария Федоровна.

Мои цветы мешали девушке, и она часто останавливалась. Я, глядя, как она мучается, не выдержал и сказал:

— Да выброси ты их! Я тебе другие подарю.

— Ну, что ты Андрей! Я не могу — это твой первый букет мне, как жене. Он — дорог и я его донесу.

Мои новые родственники приехали среди бела дня. Солнце нещадно пекло и доставало нас. У всех по лицам катился пот. Особенно страдал Филипп Григорьевич, наверное, из-за того, что был человеком пьющим. Правда, в этот день он был как «стеклышко». Я знал, что мой отец не даст ему «высохнуть» и предложит выпить. Он был очень уж гостеприимным.