Папийон

Поросенок быстро отыскал переправу. Ступая друг за другом след в след, мы перешли болото. Надо сознаться, что при этом страх ни на секунду не отпускал меня — видно, смерть Сильвена произвела столь неизгладимое впечатление, что я просто не мог спокойно ступать по трясине. Наконец весь в холодном поту я ступил вслед за Куиком на твердую землю.

Часа через два мы вышли к тому месту, где занимался заготовкой дров Шоколад. По дороге не встретилось ни души.

— Привет!

— Привет, Куик-Куик!

— Ну, как дела?

— Нормально. Как ты?

— Покажи-ка моему другу лодку.

Лодка оказалась очень крепкая, тяжелая, но прочная. Я тыкал в нее ножом, но нигде лезвие не входило глубже, чем на полсантиметра. Дно тоже прочное. Все было сделано на совесть из очень высокосортного дерева.

— И сколько вы за нее хотите?

— Две пятьсот.

— Даю две тысячи. У лодки нет киля. Дам еще пятьсот, после того как вы поставите киль, руль и мачту. Киль и руль — непременно из твердого дерева. Мачта должна быть три метра высотой и сделана из легкого гибкого дерева. Когда будет готово?

— Через неделю.

— Вот тут две с половиной тысячи. Разрежем банкноты пополам. Одну половину получите сейчас, а вторую — когда лодка будет готова. Идет?

— Ага.

— И еще мне нужна марганцовка, бочонок с водой, сигареты и спички, запас продуктов для четырех человек на месяц: мука, масло, кофе, сахар. За это доплачу отдельно. Вы должны передать мне все это на реке.

— Но господин, я не могу выводить вас в устье!

— Я и не прошу. Просто я хочу получить лодку на реке, а не в этой протоке.

— Ладно. Вот вам мешки от муки, веревка, иголки и нитки.

Мы с Куик-Куиком вернулись в свое убежище. Часть пути он нес поросенка на плечах — бедняжка притомился.

На следующий день я сидел и занимался шитьем паруса, как вдруг послышались крики. Я поспешил к болоту, прячась за стволами деревьев, и увидел следующее: на противоположном берегу стоят Куик-Куик и китаец-интеллектуал и спорят, размахивая руками. У каждого было мачете. Похоже однорукий разошелся не на шутку. Господи, а вдруг прикончит Куика? Я решил, что таиться дольше не стоит, и крикнул. Оба они обернулись.

— Что случилось, Куик-Куик?

— Я хочу поговорить с тобой, Папийон! — крикнул второй китаец. — А Куик-Куик меня не пускает.

Еще минут десять спора, затем поросенок был спущен на землю, и они последовали за ним к острову. Вошли в хижину, уселись у огня, и, когда у каждого в руке оказалась чашка горячего чая, беседа началась.

— В общем, — сказал Куик-Куик, — весь сыр-бор из-за того, что он просится бежать с нами. Я говорю ему: это не мне решать, раз платит Папийон. Кто платит, тот и заказывает музыку. А он не верит и долбит свое.

— Папийон, — вмешался однорукий, — Куик-Куик просто обязан взять меня с собой.

— Почему это?

— Да потому, что два года назад он отрезал мне руку в драке из-за карточной игры. И заставил поклясться, что я его не убью. Я поклялся, но на одном условии — он должен кормить меня всю свою жизнь или по крайней мере когда я буду просить. А теперь он сматывается, мне его больше не видать, это ясно. Поэтому или ты едешь один, или вы берете меня с собой.

— Бог ты мой! Теперь я понимаю. Послушайте, я ведь вовсе не против. Лодка большая, крепкая, в нее и больше поместится. Если Куик-Куик согласен, можете ехать.

— Спасибо, — кивнул однорукий.

— Ну а ты что скажешь, Куик-Куик?

— Пусть едет. Мне без разницы, если ты согласен.

— Но тут одна загвоздка. Есть ли возможность выбраться из лагеря так, чтобы они сразу не хватились и чтобы успеть добраться до реки к ночи?

— Нет проблем Мне разрешают выходить каждый день с трех часов. Часа через два буду на берегу.

— Куик, а ты сможешь отыскать в темноте то место, где мы договоримся забрать твоего друга?

— Конечно.

— Тогда приходите через неделю, и я точно назову день.

Совершенно счастливый однорукий сердечно распрощался со мной и ушел. Я видел, как они с Куик-Куиком стояли на берегу и перед тем как расстаться тоже пожали друг другу руки. Итак все в порядке. Когда Куик вернулся в хижину, я сказал:

— Странное, однако, соглашение ты заключил с этим человеком. Кормить до конца жизни… Сроду ничего подобного не слышал. Как же вышло, что ты отрезал ему руку?

— В драке, из-за карт.

— Уж лучше б убил.

— Нет. Ведь он — очень хороший мой друг. В суде, ну, уже потом, после всей этой истории, он за меня горой стоял — твердил, что начал первым, а я только защищался. Так что я сам вызвался заботиться о нем и не имею права подвести. Ну а тебе ничего не говорил, потому что ты платишь за побег свои кровные.

— Ладно, не будем больше об этом. Если с Божьей помощью окажемся на свободе, там ты волен поступать как знаешь.

— Я свое слово сдержу.

— Ну а чем собираешься заняться, если удастся отсюда вырваться?

— Обзаведемся ресторанчиком. Я неплохо готовлю, а Ван Ху — настоящий чародей по части чоу мянь[17].