Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

В ту осень я часто пропускала школу, потому что была слаба и все время болела. Отец всегда очень боялся, когда я уходила из дома на эту «фабрику микробов», как он называл школу. У Тревиса была машина, маленькая старенькая «Хонда» его матери, он забирал книги и после уроков привозил их ко мне. Отцу это не нравилось. Сначала я думала, его беспокоило то, что книги и бумаги попадали ко мне с «фабрики микробов», но потом поняла, что ему не нравилось мое общение с Тревисом. Папа не видел в этом проблемы, пока Тревис был безобидным маленьким ребенком. Теперь он выглядел взрослым мужчиной, и папе он уже не нравился. Когда Тревис пригласил меня в кино, папа не позволил пойти. Мы с ним сидели в нашей «берлоге». Я делала задание по математике, он за компьютером отвечал на письма. Отказывая мне в разрешении, он даже не поднял голову.

– Папа, – сказала я, – мы ведь просто друзья. Здесь нет ничего особенного.

Он снял очки и положил их на стол. Когда он так делал, за этим обычно следовал долгий разговор о том, что мне можно и чего нельзя делать. Так продолжалось годами.

– Детка, – сказал он, – скоро у тебя будет новое сердце, и ты сможешь жить полной, активной жизнью, но до тех пор для тебя главное – сохранять здоровье и не напрягаться.

– Поход в кино с лучшим другом не повредит моему сердцу, – возразила я.

Я редко перечила ему. Отец и доктор приучили меня не спорить. Они научили меня избегать конфликтов и всякого напряжения ради моего больного сердца. Я должна была дышать медленно и повторять про себя слова «мир» и «покой», пока не проходило желание поспорить и побороться. Но за некоторые вещи стоило бороться, и это была одна из них.

– Ты, может быть, и считаешь его своим лучшим другом, – сказал папа, – но я знаю, о чем думают юноши, и он о тебе думает совсем по-другому.

– Нет, не по-другому.

Ложь прозвучала естественно. Я не собиралась позволять ему все мне испортить.

– Мальчики и девочки не могут оставаться друзьями, когда они становятся взрослыми, – сказал он. – Начинают играть гормоны, и дружба становится невозможной. В любом случае, Тревис – неподходящий молодой человек, чтобы тебе им увлекаться.

– Во-первых, никто никем не «увлекается», – сказала я, хотя, когда он произнес это слово, я только и думала о том, как Тревис держал мою руку в кино и как я его потом поцеловала. – Во-вторых, никто не заботится обо мне больше, чем он, кроме тебя, конечно, – добавила я быстро.

– Я сам был молод и знаю, что у самого порядочного юноши на уме только одно. – Он повернулся в кресле лицом ко мне. – Но, что бы там ни было, я не хотел бы, чтобы ты с ним общалась. Пора прекращать эту дружбу, детка. Он потянет тебя вниз.

– Ты говоришь о деньгах? Но ведь мы не богаты, а он не беден.

– Мы не богаты, но хорошо обеспечены. А Тревис – нет. Сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет прилично зарабатывать. Это не его вина. Я знаю, у него не было тех преимуществ, которые были у тебя. Но это не отменяет того факта, что он не тот, с кем бы я желал видеть свою дочь. Поэтому не стоит его поощрять. Вот и все.

– Это несправедливо! – Мои щеки горели. Я бросила учебник на стол. Отец мгновенно вскочил, успокаивающим жестом протягивая ко мне руки.

– Успокойся, – сказал он. – Успокойся. Ты же знаешь, тебе нельзя спорить.

– Ты всегда учил меня обращаться со всеми людьми как с равными, а теперь ты вдруг говоришь, что я не должна встречаться с ним, потому что у него меньше денег, чем у нас. Он очень умен, папа. Он хочет стать биологом.

– Послушай меня, детка. – Он сел на софу рядом со мной и обнял меня за плечи. – Я не хочу, чтобы ты сейчас вообще с кем-нибудь встречалась. Ты не понимаешь, насколько серьезно твое состояние.

– Ты волнуешь меня больше, чем это мог бы сделать Тревис.

– Тогда перестань спорить со мной. – Его голос звучал раздражающе спокойно. – Ты должна верить, я лучше знаю, что тебе нужно. Если хочешь, я приглашу доктора Макинтайра объяснить тебе это. Он согласится со мной. Пока у тебя не будет нового сердца, ты должна…

– Оставаться взаперти в своей комнате без друзей, без всяких развлечений.

– Ты должна быть осторожна. Это все, что я хотел сказать.

Я понимала, что пришло время отступить. Сердце у меня болело, но это не имело отношения к моему физическому состоянию. Я найду способ увидеться с Тревисом. Нужно только скрывать свои действия от отца. Я никогда ничего не делала втайне от него, но он не оставил мне выбора.

Я пошла с Тревисом в кино. Я сказала ему, что мы должны скрыть это от моего отца, так как он беспокоится о моем здоровье и не хочет, чтобы я с кем-то встречалась. Я не сказала, что папа не хочет, чтобы я встречалась именно с ним. Я бы ни за что его не обидела. Тревис был такой мягкий и чувствительный, за это я и полюбила его, когда он был тощим мальчишкой, а теперь испытывала к нему еще более сильное и глубокое чувство. Он не походил на других парней, которым нужны были только выпивка и возня с девчонками. С такими парнями гуляли сейчас мои бывшие подружки, липли к ним и болтали о них день и ночь.

Было чудесно сидеть с Тревисом в кино, держать его руку, чувствуя непреодолимое влечение вместо теплой дружбы. В машине он целовал меня, и я слегка обезумела, когда он провел руками по моему телу поверх одежды. Завтра я могу умереть, думала я, поэтому нет смысла сегодня лишать себя этого. Именно тогда я и решила выжать из оставшейся мне жизни все до капли.

До последней капли.