Папина дочка (СИ)

— Не буду! — упрямо повторил. На переднем сиденье вздохнули. Али с Саидом переглянулись, и машина свернулась на дорогу в сторону из города. И тут мне стало страшно. Я в поисках поддержки взглянул на Ахмета. Ведь он адвокат. Ведь он на стороне законов, так почему сейчас сидит и молчит, отвернувшись к окну. Кем ты не приходился человеку, допускать нарушения закона ты не должен. Он допускал и самое ужасное было то, что на окраине города машина притормозила, Ахмет вышел, даже не обернулся. Неподалеку его ждал другой автомобиль. Лоб покрылся капельками пота, руки начали мелко дрожать. Джип Каюма тронулся с места и увозил меня все дальше и дальше от Лондона.

— Меня будут искать!!! — шепотом воскликнул, сжимая кулаки. Никто не отреагировал на мою реплику. Машина свернула с основной дороги на второстепенную и вскоре мы были уже в каком-то маленьком городишке, название которого не успел на въезде прочитать. Удивительно, но остановились возле придорожного кафе. И да, мы зашли туда, сели за столик. К нам подошла милая официантка. Али всем заказал кофе. Саид рассматривал меня внимательно, скользя прищуренным взглядом.

— Как ты думаешь, что я должен с тобою сделать? — щелкнул зажигалкой, вновь затянулся. Табличка о том, что курить запрещено его не смутила, а шедшая с предупреждением девушка под его тяжелым взглядом так и не дошла до нас.

— Понять и простить! — со смешком ответил, отпивая дешевый напиток, который уже дымился перед нами. Нужно было хоть чем-то занять руки.

— Стоун, в твоем положении дерзить — слишком смело. Таким дерзким ломал пальцы на раз, два, три. По-хорошему, я должен был вывести тебя на пустырь, пустить пулю между бровями и сделать вид, что это тебя прихлопнули за неуплату товара. Но это было б слишком просто и легко, ты заставил мою девочку пройти унижение, ты ее растоптал, сделал шлюхой, поднимал руку, подмешивал наркоту.

— Ты сам виноват в том, что случилось! Не досмотрел! Как-то странно, оберегая единственную дочь, так лохануться на ровном месте! Каюм- теряешь бдительность! — еще не стихли последние слова, как я был прижат головой к грязной столешнице стола тяжелой ладонью, видя перед собою другие столы.

— В России есть высказывание: «не буди во мне зверя». Так вот благодаря тебе, родственничек, мой зверь очнулся от долгой спячки. И знаешь кто будет его первой жертвой? — голову еще сильнее вжали в твердую поверхность. Сердце билось в горле, слюни стекали из уголка рта, противно скользя по подбородку. Что-то невнятно промычал. Резко отпустили, я выпрямился. Саид, не докурив одну сигарету, от нее прикуривал уже другую, туша ненужную в стаканчике с кофе.

— Ты меня убьешь? — нужно срочно было прикидывать свои шансы на спасение, искать возможность сбежать, нужно было залечь на дно, в идеале сменить фамилию, растворится на этой Земле. Каюм выпустил в меня сигаретный дым и оскалился, как зверь, которому дай только откусить что-то существенное.

— Нет. Я не собираюсь марать свои руки. Ты сам все сделаешь за меня!

— В смысле? — я его не понял, Али сдавленно рассмеялся, заставив обратить на него внимание. Я хотел сбежать? Наивный. Они мне и шагу не дадут сделать в сторону. Я видел в голубых глазах свой приговор. Вопрос был только в методе и времени.

Анна(24.07.2018)

Возвращаться к жизни было сложно, мое возвращение было к нулевой отметке, где мне предстояло начать жизнь с начала. Предстояло забыть прошлую ошибку, забыть свое унижение, свое безволие, бессилие и покорность.

Папа через неделю перевез меня в отель к себе, поменяв трехкомнатный номер на пятикомнатный. До этого в квартире Амана и его друга был проходной двор. Теперь возле меня постоянно был мой Абу. Я по нему соскучилась, а он, увидев меня, скупо улыбнулся и укоризненно покачал головой, таким образом выражая свое недовольство. Приехал Ахмет, вместо разговора почему я вышла замуж, он обсуждал с папой мой развод. На меня лишь сердито глянул, но обнял и поцеловал, пообещав, что уладит формальности в лучшем виде. Али с папой постоянно тихо разговаривали, чаще за закрытыми дверьми одной из комнат, которую превратили в кабинет. Каждый день приходил Аман, почти до позднего вечера был так же с нами.

Я проснулась, потому что кто-то пристально меня рассматривал. И когда резко села в кровати, натягивая одеяло до подбородка в немом страхе, увидела в дверях Азамата. Он заметил мое пробуждение, ринулся ко мне, сгребая в жадные объятия, заглядывая с беспокойством в глаза.

— Я его убью! — прошипел брат, обхватывая мою голову руками, рассматривая тщательно лицо, словно видел все мои прошедшие синяки, мои слезы, мои страсти. Он был в бешенстве. Он смотрел яростным взглядом, нервно двигая челюстью в разные стороны. В таком состоянии его внутреннее напряжение достигало пика, было опасно находиться рядом с Азаматом, он был как бомба замедленного действия.