Папина дочка (СИ)

— Да я немного запутался в дороге. Не зная мест, легко в темноте сбиться с пути.

— Ладно. Теперь можно домой. Я чет устал! — одной затяжкой докурил сигарету, бросил окурок под ноги, чтобы затушить носком ботинка. Когда поднял глаза, Азамат опирался о стену и ловил ртом воздух, кажется ему было плохо. Непроизвольно дернулся в его сторону, но он выбросил руку вперед, давая понять, что к нему приближаться не стоит. Но я не послушался. Подошел к нему, он шарахнулся от меня в сторону.

— Не подходи…

— Азамат…

— Нет, пап, не надо! — он с такой болью и разочарованием на меня посмотрел, что, наверное, я впервые в жизни почувствовал, как сжимается сердце от того, что ты не соответствуешь идеалам сына. Азамат судорожно вдыхал и выдыхал. — Я знал…я знал, что ты чудовище…. Но все это воспринималось, как какой-то образ. Да, я думал ты просто играешь этакого жестокого босса, которого боятся все вокруг, едва только услышав твою фамилию… Я и сам чувствовал в себе это темное начало, но… мне казалось это, как игра! А сейчас… а сейчас я понимаю, что не хочу быть таким, как ты!!! Не хочу!!! — он кричал. Нет, не голосом. Он кричал на меня глазами, дрожащими губами, вздрагивающими руками. Он всем своим телом кричал на меня. Я видел, как он боролся со своими демонами, как он сопротивлялся, отчаянно, надрывно, пытаясь максимально защитить светлую сторону своего сознания.

— Азамат… — протянул руку, чтобы коснуться его плеча, но сын отстранился. Ладонь зависла в воздухе, медленно сжал пальцы в кулак.

— Я не могу находиться рядом с тобою… Ты меня уничтожишь! Ты полностью превратишь меня в подобие себя!!! Ты сделаешь из меня точно такого же монстра, которому на многое будет плевать, которому ничего не стоит растоптать даже самых родных тебе людей!!! Ненавижу!!! — его глаза вспыхнули именно этой ненавистью. Она разгоралась и охватывала все вокруг себя, как лесной пожар. — Ненавижу!!! Ненавижу!!! — как молитва для него, как пощечина для меня — это слово становилось между нами, отдаляя друг от друга. Я мог его тут же сломать. Физически и морально. Я мог указать ему на его же место, унизить. Мог… но вместо этого достал ключи от машины из карманов джинсов.

— Ты можешь идти! Я тебя не держу. Живи, как считаешь нужным. И двери моего дома всегда для тебя открыты! — подкинул связку, Азамат автоматически поймал, растерянно моргая, словно очнулся ото сна. Отвернулся. Али смотрел в ожидании дальнейших событий.

— Фернандеса в больницу, доктор Палус предупрежден. Потом Анну и его домой. Завтра мой самолет будет вас ждать в аэропорту, чтобы отвезти домой! — повернулся в сторону парочки, которая до сих пор сидели на полу, стискивая друг друга в железных объятиях. Захоти разъединить, не разъединишь. Испанец смотрел перед собою неподвижным, пустым взглядом. Диего уже снял с него наручники с остатками цепей. Я стрелял по цепям.

Фернандес моргнул и осмысленно посмотрел мне в глаза. Несколько секунд мы пытались переглядеть друг друга. Сдался он, спрятав лицо в макушке Анны. Сама дочь, как вцепилась в его шею, так и застыла. Я понимал, что после такого, она меня не простит. Она так же, как и Азамат посмотрит на меня с ненавистью. Как в свое время смотрела и Арина. Не говоря больше никаких слов, вышел из подвала с Диего, мы уехали. Он отвез меня в тайный притон, где заливал в себя элитный алкоголь, который никак не хотел брать власть над моим сознанием. Там же в попытках найти хоть в чем-то забвение, вбивался в грудастую брюнетку, которая кончала бурно и громко, а я не мог достичь с первого раза разрядки, а когда сперма выплескивалась на упругий белый зад, ничего кроме омерзения к самому себе не чувствовал. Но в попытке все же отключить себя, прибегнул к наркотикам. И где-то доза была больше, чем требовалось, потому что реальность, наконец-то, покачнулась перед глазами, и я «поплыл».

Знакомый до боли запах дурманил. Я улыбнулся, почувствовав, как ее губы скользнули по плечу, язычком проложила влажную дорожку до шеи и прикоснулась зубками к мочке уха, прикусила. Дрожь возбуждения охватила тело от одного ее дыхания. Глаза не открывал, стараясь не показать ей, что проснулся, хотя жутко хотелось схватить ее в охапку, подмять под себя и целовать…

— Саид… ты очень плохой! — в ее голосе, таком родном, таком нужном мне, прозвучал упрек. — Ты, как всегда делаешь только так, как считаешь нужным лично ты сам!!!

— За то теперь я уверен, что рядом с нею такой же ненормальный, как и я. Что он любого убьет ради нее, за нее, для нее! — зажмурил плотнее глаза, задерживая дыхание, когда влажные губы коснулись щеки. — Как я для тебя… — хотел приоткрыть глаза, но ее ладони их закрыли. Сердце учащенно забилось.