Папина Незабудка (СИ)

Выждав немного времени, поднимаюсь в квартиру. Двери мне открывает Вика и молча отходит в сторону, распахивая ее настежь. Впустив меня с дочкой в дом, она тихо щелкает замками и проходит на кухню, где уже суетится мать.

А чтобы помочь мне дальше с Виолеттой?

Нет, ты сам, Суворов, давай!

Ладно.

Захожу в детскую. Укладываю малышку в кроватку и – операция номер два – очень осторожно и бережно снимаю с дочки ботиночки, уличный комбинезон, шапочку. Выдыхаю. Не разбудил ребенка.

Выношу вещи в прихожую, и их тут же перехватывает мать, все сама распределяет по крючкам и полочкам.

- Спит?

- Спит.

Продолжаем переговариваться шепотом, хотя детская в конце коридора и дверь в нее закрыта.

- Радионяню включил?

- Включил.

- Хорошо.

- Теперь надо принести пакеты из машины, Тимофей.

- Я помогу! – вылетает в коридор Сова и бодро одевается.

- Ты только никуда не убегай, дочка, - предупредила мать, - я ужин разогреваю.

Вика на долю секунды застыла, задумалась, видимо, и «отмерев», понятливо кивнула:

- Конечно, Мария Алексеевна.

Мы выходим из квартиры и в темпе спускаемся вниз. Про лифт, который сегодня сделали еще утром, забыли оба.

Вика подходит к машине и ждет, когда я открою багажник и выгружу пакеты.

Смотрю на нее прямо. Молчит. Взглядом изучает носки своих высоких сапогов. Думает, что сказать или спросить. Но не решается.

Открываю багажное отделение и вручаю Сове пакет, который легче. И в это время она спрашивает глухим голосом:

- Что с Ульяной?

Устремляю на нее взгляд, но она опять не смотрит мне в глаза. Прижимает к груди пакет и нервно водит пальцем по его дну.

- Погибла полгода назад в автокатастрофе.

У девчонки спирает дыхание.

Подмечаю, как пальцы на пакете, который она держит, выпрямляются, и ноша едва ли не проседает в ее руках. Но Вика вовремя поправляет его. Пытается держать лицо, вот только не получается. Поворачивает голову, а потом и вовсе бесцельно шагает за машину.

До моего уха доносится крепкое русское словцо, синонимичное концу света, сказанное явно в состоянии шока.

- Вика.

Оставив пакеты и открытый багажник, иду к ней.

- Ты не знала?

- Понимаешь… Все не так просто…

Все, начала придумывать частушку.

Сообразив, что я не собираюсь, слушать объясняющую все истории речь, Вика вдогонку четко произнесла:

- Не знала, - виновато выдохнула она.

Повернувшись ко мне спиной и, сжимая пакет до бумажного хруста, просит:

- Давай не будем об этом. Я просто, правда, не знала.

Сова дает заднюю, и возвращается ко мне.

- Дай мне еще пакет. Я донесу.

Наконец-то поднимает на меня глаза и смотрит, только недолго.

- Черт! – резко роняет она, будто что-то сообразив.

- Что такое, Вик?

На этот раз глядит уверенно и смело, без всяких там неловкости и отстраненности.

- Это все Леша, Тим. Понимаешь?

Сдвигаю брови.

- Вот это возьми.

Подаю Сове пакет-маечку, затем, подхватив тяжелые пакеты, закрываю автомобиль.

Мы медленно идем к подъезду.

- Так что Леха? – возвращаюсь я к обозначенному ей вопросу.

Черные красивые глаза скользят по мне.

- Это он мне недавно позвонил. Сказал, что ты уезжаешь. Сегодня уезжаешь.

Останавливаюсь у самого крыльца.

- Так ты, поэтому прибежала ко мне?

Сова так и вспыхнула. В сумерках зимнего вечера не было видно, покраснела или нет. Однако, судя по виду, стыдно за поведение точно стало.

- Ты обманщиком никогда не слыл, Тим, но-о… - запинается она, - Москва людей меняет. И с устойчивой психикой поломать может.

Стереотипы стереотипами, все от самого человека зависит.

- Я обещал приехать вечером, значит, приехал бы, - круто вскинув бровь, сурово парирую в ответ.

Сова хлопает глазами, а я, пропустив выходящих жильцов, придерживаю дверь подъезда, ожидая, когда она очнется.

- Вика, - зову я.

Она поднимает голову и проходит в здание.

Вернувшись в квартиру, разбираем покупки. Точнее с этим прекрасно справляются женщины, а я иду проведать дочь.

Спит.

Иду в другую комнату и совершаю пару звонков. На новую работу выхожу со следующей недели, необходимо, чтобы все было готово.

Возвращаюсь на кухню, а «хозяйки» все накрыли, разложили и ждут. Меня.

- Что там Виточка? – с улыбкой интересуется мать.

- Спит, как сурок. Поездка ей явно пошла на пользу.

- Только бы ночь потом… - размышляла вслух она, беспокоясь. - Ну да ладно. Справимся, - вновь улыбается она, - куда мы денемся.

Садимся ужинать. Стол небольшой, поэтому каждый сидит на своей стороне.

- А я так рада, что ты пришла меня навестить. Пять лет не было тебя, Вика, думала, чем обидела?

Мы с Совой переглядываемся.

- Какие обиды могут быть, Мария Алексеевна? – внезапно осипшим голосом замечает она, обращаясь к моей родительнице. – Попытала счастье в Москве. Не получилось. Потом: пока вернулась, работу нормальную нашла. Разобралась с делами. А тут оказывается столько времени прошло. Вот решила к вам заглянуть, - и прямо смотрит мне в глаза. Не Сова, а Лиса одним словом!

Отошла она от новости об Ульяне. Норов зацвел пуще прежнего. Улыбается загадочно и с меня глаз не сводит, когда все вдруг в следующую минуту меняется.

- Ты конечно, Вика, меня прости, но я все-таки, Тимофею расскажу.