Папина содержанка

– Раньше надо было думать. Да какая разница? Чем страшнее и менее узнаваемо ты теперь станешь выглядеть, тем большее впечатление это произведет на Светлану Николаевну, – невозмутимо говорю Кеше. «Она страшный человек», – думаю о ней несколько испуганно. Такое придумала, чтобы разговорить женщину! Жестоко, но… деваться некуда. Бизнес-леди сама виновата.

Через минуту накрываю Кешу белой простыней и отхожу в сторону. Она старательно изображает бесчувственное тело и даже дышит очень медленно и неглубоко. Потом иду к двери и разрешаю Светлане Николаевне войти в помещение морга.

– Хочу вас предупредить, что зрелище ужасающее, – мрачно говорю ей.

– Откройте, мне надо её видеть, – требует женщина.

Я выполняю требование. Но стоит мне едва приоткрыть лицо «покойницы», как Светлана Николаевна, только бросив на него короткий взгляд, вскрикнув, падает в обморок. Кеша шевелится, видимо желая ей помочь, я резко бросаю шёпотом «Лежи!» и сам занимаюсь упавшей. Приношу нашатырь, привожу в чувство, даю попить воды из графина – тут он вместе со стаканом как раз для таких случаев. Усаживаю на стул.

– Это была ваша дочь?

– Да… – сквозь слезы говорит Светлана Николаевна. – Господи, как же я виновата перед ней! Боже мой!

– Вы разве виноваты? – делаю вид, что очень удивлен. – Мне говорили, что девушка стала жертвой нападения.

Вот он, момент истины! Диктофон в моём кармане всё пишет.

– Да, я, – печально кивает головой Светлана Николаевна. – Я наняла киллеров, чтобы убить своего мужа. Вы не представляете, какой он редкий подонок. Довел до самоубийства мою родную сестру! Я узнала об этом буквально недавно, а ведь много лет думала, что она утонула случайно! Но тайская полиция все-таки смогла расследовать это дело, они прислали мне записку Лидочки, моей сестры. Там было написано «Света, прощай. Я не могу больше жить с этим монстром. Позаботься о Максим». Они нашли записку, когда стали ломать то бунгало, где они жили, чтобы построить отель. Один из рабочих, который нашел записку, сказал: он был мальчик и помнит – здесь была белая европейская женщина с девочкой, очень грустная. В один день ушла в океан и не вернулась, говорили, что не выплыла, но он видел: она сама зашла в воду и не вышла, и всё было тихо вокруг, ни ветерка.

– Вы после этого решили убить мужа? Почему ваша сестра назвала его монстром? – сочувственно спросил я.

– Потому что он изменял Лидочке, – ответила Светлана Николаевна. – Он трахает всё, что движется, и даже меня однажды гонореей заразил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Так зачем вы замуж за него вышли?

– Потому что я не могла оставить его доченьку, Максим. И ещё… я его так сильно любила!

– Кого? Племянницу?

– Её тоже, конечно, она же была… такое солнышко! – Светлана Николаевна снова стала плакать. С трудом удалось её привести в чувство, поднеся нашатырь. Наша беседа продолжилась, но я помнил о том, что Кеша рядом изображает труп и совсем скоро должна была закоченеть: в морге априори очень холодно, особенно на железной каталке. Только прерывать признания Светланы Николаевны было нельзя. Следовало выслушать всё до конца.

– Я очень любила Альберта. Он не умеет хранить верность, это правда. Но я всегда терпела его половые выходки. Думала: мужчины все такие, не стоит ему запрещать. Тем более что он к Максим всегда так хорошо относился, дарил ей дорогие подарки. И мне тоже. Мы в общем хорошо жили, не ругались даже, ездили на отдых. На Кокосовые острова, например. Да полмира вместе объездили. Но когда я получила ту записку, у меня всё почернело перед глазами, – рассказала Светлана Николаевна. – Тогда я решила отомстить.

– Убить мужа чужими руками? – ненавязчиво спрашиваю.

– Да. Наняла через знакомого киллеров, и те взялись уничтожить монстра. Но он постоянно выкручивался, и вот… – женщина всхлипнула. – Кончилось тем, что они стреляли в Альберта, а убили… Максим. Господи, что же я натворила! – опять слышу глухие надрывные рыдания. Да, Светлана Николаевна, вы действительно натворили. И как же оказалась права Кеша!

– Вы не боитесь мне всё это рассказывать? – спрашиваю у женщины.

– Вам никто не поверит, доктор, – отвечает она, шурша платочком. – Доказательств у вас никаких, а мои слова… любой адвокат докажет, что наговорила на себя от отчаяния – все-таки… дочь… Единственная…

– Простите, у вас других детей нет?

– Нет. Альберт никогда их не хотел, заставлял меня делать аборты, а потом врачи сказали: всё, Светлана Николаевна, своих детишек у вас никогда больше не будет, – ответила женщина.

Повисла пауза. Через пару минут мачеха Максим поднялась, прошелестела купюрами.

– Возьмите, это вам.

– Не нужно, спасибо.

– Берите-берите, здесь пятьсот евро. Вам не каждый день, полагаю, столько дают.

– За молчание?

– Нет, чтобы вы привели мою девочку в порядок перед тем, как… ну, вы понимаете, – сказала Светлана Николаевна. Кажется, она полностью пришла в себя, вытерла лицо. – Прощайте, доктор.