Папочка

БУЭЭЭ! Еще одна порция рвоты, на сей раз обрушилась ниже пояса. Распространилась по всей моей промежности.

Христос!

Малыш начал плакать.

Я говорю о больших, жирных, уродливых слезах, которые катились по его лицу из-под очков.

- Хочу к маме.

Дерьмо. С его конопатым лицом, теперь бледно-зеленого цвета, он выглядел так, словно снова собирался блевануть. Родители не должны приводить своих детей на работу. Когда я стал президентом этой компании, то собирался искоренить этот день раз и навсегда. Покрытый рвотными массами, я глубоко вздохнул и пожалел об этом, так как зловонный запах добрался до моего носа. Я почувствовал отвращение к себе. Дерьмо. Что я буду делать? Новый голос отвлек меня. Он был мягким и хриплым, невинным и сексуальным одновременно.

- Привет, я Диандра. Но вы можете называть меня Ди.

Мой взгляд переместился к двери моего кабинета. На пороге стояла стройная брюнетка в серой облегающей юбке, удобных черных туфлях-лодочках, в красном укороченном свитере поверх блузки цвета слоновой кости. Ее блестящие каштановые волосы были подобраны в хвост, демонстрируя безупречный цвет лица, карие глаза, как у лани, полные вздернутые губы, и хорошенький носик.

- Вы его мать? – завопил я, перекрикивая плач ребенка. Уведите его отсюда.

- О, дорогой! – Воскликнула привлекательная женщина двадцати с небольшим лет, заметив всю катастрофичность ситуации.

Рыдания мальчика становились все громче, и он опять стал звать свою маму. Очевидно и, к сожалению, эта женщина никакого отношения к мальчику не имела.

- Кто вы? – спросил я, когда она поспешила в нашу сторону.

Не спуская глаз с ее соблазнительного тела, я наблюдал, как она взяла плачущего ребенка на руки.

- Бедный малыш.

Бедный малыш? Привет! А что насчет меня? Это я был тем, кто принял рвотную ванну.

Поглаживая мальчика по медным кудрям, она встретилась со мной глазами.

- Я ваш новый помощник. Временный.

Ее слова дошли до меня. Я совсем забыл, что мой постоянный вскоре-уходящий-на-пенсию помощник, Мона, взяла свой неотгуленный отпуск, чтобы навестить свою дочь, которая родила раньше на две недели. Ее не будет в течение как минимум трех недель, и, не смотря на обстоятельства, ей оперативно удалось найти того, кто заменит ее, пока она не вернется.

Я встретился с шоколадного цвета глазами моего нового помощника.

- Хорошо, тогда начнем с того, чтобы, к чертям, убрать этого ребенка из моего кабинета и найти мне что-нибудь, чтобы я смог привести себя в порядок. – Я не мог посмотреть вниз на причиненный ущерб, и эта вонь сильно действовала на меня.

- Конечно, - ответила она, улыбаясь, и небольшие ямочки появились на ее щеках. Даже в моем бедственном положении, мне пришлось признать, что эта девушка была милой. Горячей штучкой. Мои глаза задержались на ней, пока она выносила ребенка из моего кабинета, чей плач утих, обвив его одной рукой по-матерински. Мой взгляд прошелся по ее подтянутому телу, долго задержавшись на великолепной, в форме сердца, заднице и стройных икрах.

Я остался стоять на том же месте, ожидая ее возвращения, украшенный отвратительными кусочками. Чувство тошноты и отвращения все более усиливалось, я начал терять терпение. Куда, блять, она подевалась? Через пять долгих, мучительных минут она вновь появляется, держа в руках пачку бумажных полотенец и стакан с мыльной водой.

- Я нашла его маму, - просияла она, приближаясь ко мне. – Все хорошо. Она заберет его домой.

- Хорошо, - пробормотал я, наблюдая, как она смачивает полотенца в мыльной воде. – Что вы делаете?

- Стойте на месте. Я попытаюсь очистить этот беспорядок.

- Поторопитесь! Через час у меня презентация.

Я стоял так неподвижно, как только мог, когда она энергично начала стирать кусочки с моей футболки. Через время они исчезли, но ужасный запах остался.

- Теперь поработай над моими джинсами.

Отвратительные красные маленькие кусочки (что, черт возьми, этот ребенок съел на завтрак? Корм для собак?) располагались вокруг моей ширинки и немного попало на ноги. Бросив на пол мокрые полотенца, которые она использовала, чтобы очистить мою футболку, она смочила еще полотенец и начала оттирать мою промежность маленькими, энергичными ударами.

- Иисус, - простонал я.

Все еще работая, она посмотрела на меня.

- Я делаю вам больно?

Мои мышцы сжались, когда я почувствовал, как мой член начал набухать под джинсовой тканью. Святое дерьмо. Она сделала мне чертов стояк.

- Трите сильнее, - процедил я сквозь зубы.

По моей команде, она ускорилась и ее удары стали сильнее. Я зашипел. Христос. Разве она не догадывается, что делает со мной?

- Не останавливайтесь, - выдохнул я, чувствуя задатки извержения вулкана между своих бедер. Я был так близок к концу… собирался кончить в штаны и закричать в освобождении. И затем, после ее следующего удара, я сделал это, проклиная себя за сбивчивое дыхание, как только она прекратила оказывать мне помощь.