Папство и крестовые походы

В глазах туземного населения все паломники с Запада были завоевателями: поэтому им чинилось немало препон, особенно со стороны мусульманских крестьян. В 1113 г. Палестину посетил русский игумен Даниил. Многие «святые места», рассказывает он в своих записках, не доступны для тех, «кто в мале хощет пройти», «поганых ради»: «туда бо ходят мнози срацины и разбивают в горах тех и в дебрях страшных». Сам Даниил смог благополучно совершить свое путешествие только потому, что присоединился к дружине короля Балдуина I, отправлявшегося на войну с Дамаском. Князь, пишет он, «приряди мя к отроком своим» и «тако проидохом места та страшная с вои царьскими без страха и без пакости». И добавляет: «А без вои путем тем никто не может пройти».

Характерно, что когда латинские хронисты пишут о сирийцах, они, как правило, изображают их в неблагоприятном свете. Вильгельм Тирский подчеркивает вероломство сирийцев, называя их «хитрыми лисами, лишенными воинственности и храбрости». Такая характеристика (она встречается и у других западных хронистов) вполне понятна: угнетенные крестоносцами вилланы не желали склонять головы перед ними. И мусульмане, и христиане были озлоблены против порядков, установленных завоевателями. Они шли на все, чтобы сделать положение крестоносных баронов и их вассалов невыносимым и рано или поздно принудить тех и других убраться из страны.

Выразительно пишет о настроениях сирийского населения немецкий монах-доминиканец Бурхардт Сионский: «Хотя они и являются христианами, но не дают никакой веры латинянам» (т. е. франкским господам). По рассказу церковного писателя начала XIII в. Якова Витрийского, который жил в Палестине и написал там свою «Иерусалимскую историю», сирийцы передавали сарацинам военные секреты франков. «Они часто, — с плохо скрываемой злобой заявляет он, — просят помощи против христиан у врагов нашей веры и не стыдятся растрачивать во вред христианству силы и средства, которые следовало бы обратить во славу божию против язычников».

Немало ярких свидетельств вражды туземного населения к крестоносным захватчикам можно найти в замечательном памятнике арабской литературы XII в. — «Книге назидания» арабского писателя Усамы ибн Мункыза (1095—1188). В одной из глав он рассказывает, например, что когда к деревенским жителям близ Акки (в латинской транскрипции — Акра) добирался мусульманин, вырвавшийся из франкского плена, — «они прятали его» и «доставляли в области ислама», т. е. помогали уйти к своим.

В другом месте Усама сообщает об одном юноше-мусульманине, которого он встретил в Набулусе: «Его мать была выдана замуж за франка и убила своего мужа. Ее сын заманивал хитростью франкских паломников и убивал их». Из рассказов этого арабского писателя видно, насколько велика была ненависть крестьян к франкским сеньорам: крестьяне не останавливались даже перед тем, чтобы при случае вступать в схватку с рыцарями, будучи почти безоружными. Однажды к родственнику писателя явился какой-то крестьянин из местности аль-Джиср. Он держал руку под платьем, и на вопрос: «Что с твоей рукой?» — ответил так: «Я схватился с одним франком, но у меня не было ни доспехов, ни меча. Я опрокинул франка и так ударил его в лицо, покрытое стальным забралом, что ошеломил его. Тогда я взял его же меч и убил его им». Тот же писатель сообщает о случае жестокой расправы, которую учинили франки над крестьянином, заподозренном в том, что он привел мусульманских разбойников в Деревню около Набулуса. Этот старик-крестьянин пытался бежать, но тогда, по повелению короля Фулька V, схватили его детей. Чтобы спасти семью, крестьянин пошел на крайнее средство. Он вернулся и сказал королю: «Будь ко мне справедлив и позволь мне сразиться с тем, кто сказал про меня, что я привел разбойников в деревню». И король приказал владельцу разграбленной деревни: «Приведи кого-нибудь, кто сразится с ним». Затем Усама описывает издевательский поединок, устроенный в наказание заподозренного, которого заставили биться с неким кузнецом из этой деревни. «Виконт, правитель города, пришел на место битвы и дал каждому из сражавшихся палку и щит, а народ встал вокруг них, и они бросились друг на друга... Они бились до того яростно, что стали похожи на окровавленные столбы». Судебный поединок, инсценированный иерусалимским королем явно для устрашения крестьян, завершился убийством крестьянина, которого подозревали в сношениях с разбойниками, после чего «на шею старика сейчас же набросили веревку, потащили его и повесили». Свой рассказ Усама заключает негодующим восклицанием: «Вот пример законов и суда франков, да проклянет их Аллах!».

Вражда крепостной массы к крестоносным феодалам была настолько велика, что Вильгельм Тирский считал сирийцев — этого «близкого врага» — опаснее чумы.