Папство и крестовые походы

Германская угроза Византии особенно возросла в 90-х годах XII в., когда наследник Фридриха Барбароссы, император Генрих VI (1190—1197), став сицилийским королем, возобновил притязания своих предшественников — нормандско-сицилийских правителей — на балканские земли Византии. Он уже подготовил войну против нее под видом крестового похода, но не успел реализовать свои намерения. Преемник Генриха VI — Филипп Швабский выступил продолжателем антивизантийской политики своего старшего брата. Неустойчивость политической жизни Византии, отражавшая ее внутреннюю слабость, благоприятствовала практическому осуществлению этой политики. В 1195 г. в Константинополе произошел дворцовый переворот: в результате него был лишен власти император Исаак II Ангел, и на престоле утвердился его брат Алексей III. Между тем, Филипп Швабский еще стараниями Генриха VI был женат на дочери Исаака II: Генрих VI хотел таким путем получить предлог для гогенштауфенских притязаний на византийскую корону. И вот теперь германский король, помышляя о том, как бы довести до успешного конца дело, прерванное неожиданной смертью Генриха VI, — овладеть самим Константинополем, — установил секретную связь со своим тестем, томившимся в заключении. Никита Хониат рассказывает о тайных совещаниях Исаака Ангела с латинянами, где обсуждался вопрос, «как бы отплатить за обиды и низвергнуть Алексея» (III). Бывший император «посылал письма к дочери своей Ирине» (т .е. в Германию) и, в свою очередь, «получал оттуда ответы с наставлениями, как ему поступать». Таким образом, штауфенский двор в последние годы XII в. становится центром антивизантийских политических интриг. Правда, их формальной целью было восстановление Исаака II Ангела, но в действительности отпрыск Фридриха Барбароссы сам стремился захватить власть в Византии.

Конечно, такого рода намерения были с его стороны чистой авантюрой, хотя бы потому, что Филиппу Швабскому приходилось тогда в самой Германии в борьбе с Вельфами отстаивать свои права на корону. Именно в силу этих обстоятельств приготовления к крестовому походу, начавшиеся на Западе, ему пришлись как раз кстати. Филипп Швабский тоже был не прочь использовать крестоносцев в своих интересах. На помощь королю пришел случай.

24 мая 1201 г., в то время, когда подготовка крестового похода находилась в самом разгаре, неожиданно скончался граф Тибо Шампанский, вождь французских крестоносцев. Чтобы привести в исполнение свои намерения, связанные с крестовым походом, Филиппу Швабскому нужно было прежде всего иметь прямую опору среди вождей крестоносцев. И когда в руководящих кругах воинства креста встал вопрос об избрании преемника графа Тибо, штауфенская Германия, до сих пор стоявшая в стороне от дел крестового похода, приняла в них живейшее участие. Внимание германского короля привлек владетельный североитальянский феодал — маркиз Бонифаций Монферратский, род которого находился в старинной дружбе со Штауфенами. Сам Бонифаций Монферратский был талантливым военачальником и дипломатом. Германский король несомненно принимал в соображение это обстоятельство: ведь он строил определенные политические расчеты на крестоносном предприятии. Но главная причина, благодаря которой его выбор пал именно на маркиза Монферратского, была иной. Дело в том, что в силу давних традиций дома маркизов Монферратских Бонифаций был лично связан с интересами тех западных феодалов, которые еще в XII в. оказались вовлеченными в завоевательную политику крестоносцев на Востоке: старший брат Бонифация — Вильгельм Длинный Меч был женат на сестре иерусалимского короля Балдуина IV и являлся графом Яффы и Аскалона; другой брат — Конрад Монферратский активно участвовал в третьем крестовом походе, владел Тиром и был близок к получению в 1192 г. короны Иерусалимского королевства. Братья Бонифация энергично и не без успеха пробивали себе дорогу к высоким постам и земельным владениям и в Византии. Конрад Монферратский одно время занимал видное положение при дворе Исаака II Ангела, на сестре которого, Феодоре, он был женат. Наконец, сам Бонифаций давно обнаруживал готовность следовать примеру сородичей. Корыстолюбивый маркиз питал агрессивные намерения в отношении некоторых византийских земель на Балканском полуострове: он стремился, в частности, к захвату Солуни — одного из крупных торговых центров Византийской империи, второго города после Константинополя. Таким образом, этот феодальный магнат, за которым стояли другие ломбардские сеньоры, поменьше рангом, был непосредственно заинтересован в осуществлении антивизантийских замыслов, которые вынашивались при дворе Гогенштауфенов: захват Византии сулил и ему немалую добычу.

Разве не стоило добиваться его избрания вождем крестоносного ополчения? В этом случае он мог бы оказать значительное содействие реализации планов Филиппа Швабского.