Para Bellum

– Здесь, сразу за поворотом. Нажми над стыком облицовочных панелей.

Сработал старинный механизм, кусок стены вместе с обивкой из карельской березы отошёл в сторону, открывая узкий, плавно закругляющийся влево туннель в кирпичной кладке.

– Ползёшь, как червяк в яблоке, – ворчал Хаджи-Умар, задевая плечами стены.

– Давай быстрее, – оборвал Лихарев. – Неизвестно, что сумеет выкинуть наш пенснятый живчик. Как он рванул, аж каблуки отрывались.

– Сейчас отвезём Сталина ко мне, – сообщил он через десять минут. – Там его ни одна сволочь не найдёт.

– А что с ним?

– Обширный инсульт. Если бы не моя техника, он уже был бы покойником. Но всё равно с месяц ему придётся лежать. Нужно восстановить добрую половину мозга.

– Но он будет нормальным?

– Каким был, таким и останется. Не хуже, но и не лучше, к сожалению. В этом проблемы нет.

– А в чём есть?

– Ты уверен, что к тому времени, когда Иосиф Виссарионович выздоровеет, страной не будет править Берия со всей его бандой?

– Нет, это нельзя, – заволновался диверсант. – Лучше я его убью.

– Не доберёшься ты до Лаврентия.

– Это кого на что обучали. Я в своём деле очень одарённый человек. Почти талантливый. Обо мне даже Хемингуэй роман написал.

Лихарев даже остановился:

– Не врёшь? Какой роман?

– Ну, это. Где про Испанию.

– «И никогда не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе»[28].

– А вот это хрена с два. Пусть он звонит по всякой сволочи. А мы ещё повоюем.

За годы работы бок о бок с Иосифом Виссарионовичем Поскрёбышев научился прежде всего просчитывать политические последствия любого события. Точнее, анализировать, кто в результате возвысится, укрепит свои позиции. А для кого приходит край карьеры и жизни – на этом уровне положение теряют вместе с «животом».

Неожиданный удар, случившийся со Сталиным, мог открыть путь к верховной власти Лаврентию. Однако Алексей Михайлович знал наверняка, что практически все приближённые к Хозяину «тонкошеие вожди» (беспощадно точен был Мандельштам, за то и расстреляли) Берии боятся панически. Они сделают всё возможное, чтобы придержать главу НКВД. По крайней мере до тех пор, пока Сам ещё живой.

Помощник видел, что Верховного унесли Лихарев и Мамсуров. Он знал, что на возможности Валентина Сталин полагался безоговорочно. Здесь был важный оттенок: не доверял, нет, а был убеждён во всесилии этого человека. Значит, можно было надеяться, что ему удастся вылечить «лучшего друга физкультурников» или хотя бы продлить его земное существование. Пока же следовало выстроить систему сдержек Берии, и сделать это быстро. Потому что Лаврентий сидеть сложа руки не станет, а насколько жёстко он умеет действовать, знали все.

И Поскрёбышев отправился к Жукову.

По указанному адресу Марков поехал один. Дело, можно сказать, личное. А с неувязочками и несуразностями: как Ленка, порученная заботам Габрильянца, оказалась в лапах каких-то проходимцев; почему его решили шантажировать именно сейчас? – разберёмся попозже.

С улицы казалось, будто в большом четырёхэтажном доме обжита только одна квартира. У входа стояли двое бугаёв в штатском, но с автоматами «ППД». На одинокого мужчину они словно и не обратили внимания – прошёл мимо в подъезд, и скатертью лестница под ноги. На последнем этаже генерала встретил и проводил до нужной двери могучий мужчина в гимнастёрке рядового бойца. В кабинете за казённым обшарпанным столом сидел восточного вида щупловатый человек.

– Марков. Садись.

– Гогулия, – узнал наконец-то телефонного собеседника командующий фронтом. – Встать, когда вы разговариваете со старшим по званию, – рявкнул Сергей так, что у самого уши заложило.

– Ты на НКВД кричишь, – нагло усмехнулся майор. – Не надо. Себе дороже выйдет.

По взгляду Серго Фазильевича куда-то за спину собеседника Марков понял, что сзади подкрадываются. Слегка повёл глазами в одну, потом в другую сторону, уловил движение. Здоровенные быки бросились одновременно. Сергей ждал нападения. Уход с линии атаки, удар кулаком в пах, подсечка второму. Два тяжёлых тела хряпнулись об пол.

«Восточный человек» неожиданно легко перелетел через стол и неизвестным хитрым приёмом завалил Маркова. Один из быков помог завести руки к лопаткам и напялить наручники.

– Слушай меня, генерал, – ухмыльнулся Гогулия. – Сейчас ты собственноручно напишешь чистосердечное признание в том, что ты возглавил заговор, целью которого было спровоцировать войну с союзной Германией, чтобы свергнуть руководство СССР и лично товарища Сталина. В заговоре принимали участие высокие чины вермахта и абвера. Пикенброка назовёшь сам, остальных мы потом продиктуем. Понял? А если ты забыл, напомню, что чистосердечное признание добывается через почки. Мои мальчики сейчас на тебя сильно злые, так что они уж постараются от всей души. Кровью пописаешь пару месяцев, и к Господу на приём.

– Дурак ты, Серго Фазильевич, – процедил Сергей. – Как же я писать буду, если у меня руки сзади скованы.