Пара беллум

Идиот, думал он о Сопернике, и прохвост. Надо во всем меру соблюдать. Все эти средства разложения Запада хороши, когда они действуют в рамках определенной меры. Сейчас эти явления существуют как имманентные явления западного общества. И разрушают его они естественно, т. е. наилучшим образом. Если мы во все это внесем наш «революционный размах», мы нарушим меру и принудим Запад начать решительную борьбу против всего этого. Мы заставим Запад принять меры к оздоровлению. А «американской деловитости» у них своей в избытке. Ихние бизнесмены сами лучше нас сделают то, о чем ты тут поешь. Мы можем только испортить дело. И ко всему прочему не следует преувеличивать важность этого направления работы. Не следует клевать на удочку преувеличений западной прессы.

Все это он думал про себя. Вслух же он похвалил доклад Соперника и предложил создать особую группу под руководством Соперника, в задачу которой вменить более тщательное изучение этого аспекта нашей работы на Западе. Участники совещания понимающе переглянулись и усмехнулись. Руководивший совещанием член Политбюро, считавший Соперника своим человеком, предложил пока воздержаться от организационных выводов и закрыл совещание.

Крупные нападения

Его вызвал к себе шеф КГБ.

— Вот ознакомьтесь, — сказал он, положив перед ним объемистый «документ», — и дайте подробное объяснение.

«Документ» был подготовлен особой комиссией. Задача комиссии заключалась в расследовании контактов нашей агентурной службы и секретных служб западно-европейских стран. Надо признать, комиссия поработала на славу Факты были подобраны и истолкованы так, что неискушенные в делах разведки и контрразведки люди немедленно решили бы, что мой Западник является агентом всех западно-европейских стран. Для Западника этот «документ» был не первым и, надо думать, не последним. И дать объяснение по этому поводу — дело в принципе пустяковое. Но хлопотное. На это уйдет много времени и сил. Много работников отдела будет оторвано от важных дел. А во всей системе власти нет человека, который мог бы приказать выбросить этот «документ» в мусорную корзину или сдать в архив. В силу правил функционирования системы этот «документ» должен сыграть свою роль — отнять у людей определенное количество времени и сил, причинить определенную сумму зла, — прежде чем исчезнуть в архивах аппарата.

Объяснительную записку отдел готовил в течение целого месяца. «Записка» получилась огромная — около пятисот машинописных страниц. Подробное объяснение пришлось давать по каждому факту, упомянутому в заключении комиссии. Но банальная суть дела, известная всем и каждому, сводилась к следующему. Наша агентурная сеть работает не в Москве, а во враждебных нам странах. Она с необходимостью должна вступать в разнообразные контакты с секретными службами этих стран. Значительное число наших агентов известно западным контрразведкам. С другой стороны, и мы должны знать западные секретные службы. Короче говоря, мы должны вступать в отношения с западными секретными службами, аналогичные отношениям между государствами, в том числе — осуществлять обмен информацией на взаимовыгодных условиях, договариваться о числе действующих агентов, о сферах и масштабах их деятельности. Мы должны иногда позволять нашим партнерам добиваться успехов, оправдывающих их существование в глазах их правительств и перед общественным мнением. Многие «провалы» нашей разведки на Западе суть на самом деле наши уступки с целью предотвратить реальные и более значительные провалы. Объяснительная записка была передана шефу КГБ и членам комиссии. Но ее никто не стал читать: все заранее знали, что именно будет в ней написано, и заранее знали, что все действия нашей агентурной сети были оправданы и целесообразны. Однако она сделала свое черное дело. Она послужила сигналом для сослуживцев Западника переходить к более решительным действиям.

Комиссия

Сообщили, что Генсек выздоровел. Но всем в аппарате было известно, что это за «выздоровление». Генсек появился на заседании ЦК и Президиума Верховного Совета, дал короткое интервью, принял западного дипломата и политического деятеля из какой-то страны Третьего мира. И снова надолго исчез. Западника он лично принять не смог, но дал указание создать особую смешанную комиссию по поводу Великого Проекта. Этим самым Генсек давал понять, что он ничего общего не имеет с Проектом Западника. Но он сохранял за собой свободу действий в принципе и в будущем, если придется вновь вернуться к идее какого-то другого Великого Проекта.

В комиссию были включены представители от ЦК, от КГБ, от Министерства Обороны и Генерального Штаба, от Совета Министров. Председателем комиссии назначили старого члена Политбюро, который не мог принимать участия в утомительных заседаниях комиссии. Потому заместителем его назначили нового Председателя КГБ. Но тот был слишком занят и потому помощником своим назначил того самого человека, Делом Жизни которого стало помешать осуществлению Дела Жизни Западника, — назначил Соперника.