…Para bellum!

Мой дед рассказывал, как один ретивый проверяющий генерал заставил батальон их дивизии зимним утром взять ненужную высотку. Немцы подпустили батальон, а потом пулемётным огнём заставили залечь и не давали поднять головы. В сумерках посланная разведка сообщила, что весь батальон, и раненые, и живые, превратился в лёд. Командир батальона, который, как и полагается, находился сзади наступающих рот и под огонь немецких пулемётов не попал, узнав эту новость, застрелился. Генерал сказал, что он слабак … Дивизия звания гвардейской не получила, так как доклад проверяющего генерала был отрицательный.

Но вернёмся к Сухиничам. В городе укрепилась вновь прибывшая из Франции пехотная дивизия под командованием немецкого генерала фон Гильса, и плевать она хотела на те 4 дивизии, которые Жуков вручил Рокоссовскому. Ведь эти дивизии участвовали в наступлении зимы 1941 г., прошли с боями более 300 км и именно их немцы погнали обратно и выбили из Сухиничей. В этих дивизиях почти не было людей.

Немцы сидели в тёплых домах, блиндажи и огневые точки у них были в тёплых подвалах – чего им было бояться русских, наступающих по голым промёрзшим полям, русских, которых они только что разгромили?

И Рокоссовский делает следующее. Он «покупает» немцев на их техническом превосходстве над нами. У немцев ведь была мощная радиосвязь и, в том числе, в каждой дивизии – рота радиоразведки. Рокоссовский приказал, чтобы переезжавшая к фронту колона его штаба вела открытые переговоры так, как будто к Сухиничам передислоцируется не штаб 16-й армии, а вся 16-я армия, все её дивизии. По довоенным нормам в общевойсковой армии РККА полагалось иметь 12—15 дивизий. Для одной немецкой дивизии силы всё же несоизмеримые. И когда артиллеристы Рокоссовского стали пристреливаться по целям в Сухиничах, а его жалкие войска стали обозначать своё присутствие на исходных позициях, немцы не выдержали и ночью прорвались из города, не дожидаясь штурма.

Чтобы немцы не очухались и снова не взяли Сухиничи, а они впоследствии непрерывно делали такие попытки, Рокоссовский немедленно переместил туда свой штаб.

«Везде следы поспешного бегства. Улицы и дворы захламлены, много брошенной немцами техники и разного имущества. Во дворе, где размещался сам фон Гильс, стояла прекрасная легковая автомашина. В полной исправности, и никаких „сюрпризов“. Вообще в городе мы нигде не обнаружили мин. Вряд ли можно было поверить, что гитлеровцы пожалели город. Они просто бежали без оглядки, спасая свою шкуру. Им было не до минирования».

И конечно:

«В Сухиничах штаб и управление устроились прекрасно … Гражданское население относилось к нам прекрасно».

Но характерный штрих к портрету Жукова. Когда Рокоссовский доложил в штаб фронта, что Сухиничи взяты, Жуков не поверил и лично перезванивал и переспрашивал. В чём дело? Ведь он приказал взять Сухиничи и Рокоссовский их взял. К чему же такое недоверие? Рокоссовский об этом молчит, а ведь нет другого ответа – Жуков был уверен, что с теми силами, что он вручил Рокоссовскому, Сухиничи взять нельзя. И он, давая Рокоссовскому приказ на взятие Сухиничей, фактически приказывал принести в жертву советских солдат, чтобы только отчитаться перед Сталиным, что Жуков, дескать, «принимает меры», Рокоссовский, дескать «не хочет воевать».

Военное мастерство

Мне могут возразить – а можно ли было вообще проявлять творчество на месте Г. К. Жукова в условиях, когда на Москву наступали превосходящие силы немцев? Может быть затыкать «дыры» резервами – это и был единственно правильный полководческий путь в таких условиях?

Прежде чем привести примеры того, как в таких условиях действовали действительно зрелые полководцы, давайте скажем пару слов о принципах действия полководца, ведущих к победе.

Шаблонов у полководцев не бывает, как и у любого человека, отвечающего перед Делом. Но есть несколько проверенных способов победы, против которых, образно говоря, как против лома – нет приёма.

Оборона и наступление. Опыт показывает, что если противоборствующая сторона подготовила себе оборону (отрыла окопы, укрытия, пристрелялась, поставила мины и т. д.) и заняла её, то даже грамотный и сильный атакующий противник будет иметь в 3 раза больше потерь, чем обороняющийся. И сил для наступления ему надо в 3 раза больше, а порою – значительно больше.