Para bellum (СИ)

Его за это покарали? А то как же? Да так покарали, что у многих лидеров басмачей закрались крамольные мысли «перековать мечи на орала». Обычно руководство СССР таких военных операций не проводило. Тем более столь продуктивно и настолько маленькими силами. Фактически — при десятикратном численном превосходстве противника.

Тут у любого… хм… чувство самосохранение взыграет.

Но главное — Союз заявил себя в регионе как серьезного игрока, способного решать даже самые щекотливые вопросы. Да так решать, что желающих подать апелляцию после не наблюдалось…

Зачем в оригинальной истории Союз полез в Афганистан в 1929 году? Чтобы решить проблему басмачества, потому как эти «прекрасные ребята» очень крепко обосновались на севере Афганистана, создавая перманентную угрозу советской Средней Азии. Ну и, заодно, получить в сопредельном государстве дружеский, а лучше союзный режим.

Зачем в этой истории полез? Да за тем же. Проблемы ведь как-то эти требовалось решить. Сами они никуда не подевались. Поэтому Аманулле-хану, как и в оригинальной истории, когда ситуация стала очень жаркой, сделали предложение, от которого он не смог отказаться. А именно официально, как глава Афганистана, обратится к Союзу за помощь «для борьбы с бандитизмом». И вот с этого самого предложение начали накапливаться отличия.

Потому что, вместо того, чтобы засесть в Кандагаре, Аманулла прибыл в Союз. И теперь вместе с некоторым контингентом союзных войск присутствовал при войсках вторжения, формально их возглавляя.

Оставлять его в Кандагаре в плену советников — опасная затея. Выступит на Кабул, поведясь на непродуманные увещевания. И все. Финиш. Все, как и в оригинальной истории, окажется слито и спущено на тормозах. А куда это годится? Правильно. Никуда…

На начальном этапе перед 1-ой конно-горной отдельной бригадой и ее союзниками стояла достаточно простая задача по занятию Мазари-Шарифа. Потом разбить контингенты противников хана[1], которые попытаются отрефлексировать на это вторжение. Обеспечить тылы и логистику, подготавливая условия для продвижения войск дальше — на Кабул через Пули-Хумри.

Для чего горнострелковому полку, посаженному на коней для удобства перемещения в сложной местности Афганистана, придали дивизион колесных САУ, два дивизиона бронеавтомобилей и даже роту легких танков. Это не считая насыщение самого полка всем необходимым. А также развернули авиационную группировку из полка бомбардировщиков Р-1МБ и трех дирижаблей.

Кроме того, в район Термеза перебрасывались большие запасы «декавильки» — временной узкоколейной дороги, которую по понтонной переправе должны были проложить аж до Мазари-Шарифа и далее, если потребуется.

А к востоку от Термеза начала трудится военно-строительная компания, ключевой задачей которой стало возведение стационарного железнодорожного моста через Амударью. Передовым шпунтовым методом.

С барж собирались забить сваи. Потом «стянуть» их железобетонным массивом[2], подняв его за счет разборных шпунтов и песочной отсыпки выше уровня воды. Благо, что ледовой угрозы тут не предполагалось, так что можно было сильно сэкономить на бетоне. Ну и уложить сверху фермы перекрытий, которые собирали тут же.

Технология это была новая и неосвоенная для Союза. Но, в целом, доступная, простая и быстрая. Последнее являлось определяющим, потому как мост требовался — кровь из носу. Нормальный мост. Чем быстрее, тем лучше.

Нет, ну так-то и декавильки хватило. Если требовалось провести военную операцию. Ведь шло оперирование относительно скромными контингентами. Но ведь установить лояльного и уж тем более союзного режима на одних штыках не сделать. Вот и требовалась дорога, чтобы укреплять и развивать хозяйственные отношения с местными жителями. Стараясь сделать сотрудничество с Союзом для простых местных жителей не только выгодным, но и желанным.

И это не являлось игрой в одни ворота.

Да, земли Афганистана казались в какой-то степени заколдованными. И испытывающими тяжелейший удар судьбы вот уже которое столетие подряд.

Что странно.

Ведь в этих краях росли прекрасные фрукты с овощами. Одни из лучших на планете в силу особенностей климата. А недра полнились залежами природных ископаемых. С ходу Михаил Васильевич не смог сказать — где и что там лежит. Просто не помнил. Зато в его памяти четко отложилось — именно в Афганистане находился самый крупный медный рудник на планете. И даже поверхностное, бегло изучение региона показывало — это место — золотое дно. Только добывай.

Но нет.

Не добывали.

И ладно горнорудный сектор. Там действительно имелись свои проблемы. Но даже фрукты-овощи не вывозили. А все потому что нормального транспорта не имелось. Даже в XXI веке, когда мал-мало в страну были проложены железные дороги, все одно — большая часть территорий из хозяйственного оборота была во многом исключена и жила если не натуральным хозяйством, то близко к этому.

Откуда и нищета.

Страшная и беспросветная нищета.