Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)

Лимори всё ещё спала. Легко прикоснувшись губами к её виску, он наспех оделся и выскользнул в коридор.

Бывают в этой жизни моменты, когда время становится вязким, а слова упорно не желают складываться в предложения. И вот стоишь ты такой прекрасный и знаешь, что сказать что-то нужно. И душу распирает множество эмоций, сожалений, сомнений...

А говоришь вместо этого просто:

— Привет.

— Привет, — Гун привалилась спиной к стене и заглянула ему в глаза. — Как она?

Ижеени склонил голову набок и понимающе усмехнулся:

— Жакрам рассказал?

— Да, — она спокойно, чуть насмешливо посмотрела ему в глаза. — Хотя нельзя сказать, что я ни о чём не догадывалась. Может, я и не великая менталистка, но некоторые вещи насчёт своей пары чувствуешь, Ижэ. Так как она? Исцеление сработало?

— Да. И если ты попытаешься...

— Не продолжай, — её губы сжались. — Не выставляй меня тварью, способной убить столь дорогое моей паре существо. Не знаю, что именно ты думаешь обо мне, но явно со всех сторон ошибаешься.

— Правда? — он насмешливо выгнул бровь.

— Да, — ответила она сухо. — Какие решения бы я ни принимала...

— Дай угадаю: ты принимала их ради нашего общего блага?

— Да — такого, каким я его представляю. И не выставляй меня виноватой в этой ситуации, Ижэ. Верю, что тебе хочется отыскать удобное оправдание для своего выбора, но — почему бы тебе не быть немножко честнее? Здесь никого, кроме нас, и снова играть на публику нет нужды.

— Я всего лишь дал драконам понять, что тебя стоит оставить в покое. Может, это было грубо, зато — действенно.

— Потрясающе, — она зло оскалилась. — А меня ты перед этим не хотел спросить — чего хочу я?

— А ты — меня?

Повисла тишина.

Ижеени покачал головой.

Тот он, который был раньше, нашёл бы способ заткнуть ей рот. Ему было что предъявить ей... и он отлично знал, как сделать больно.

Но теперь, после всего произошедшего и пережитого, в Ижеени что-то сдвинулось. Эти странные перемены начались уже давно, с первого визита в этот мир. Они развивались постепенно, рушили внутри что-то, что он раньше полагал нерушимым, меняли представления о себе и окружающих, срывали маску за маской.

И кульминацией всего этого стал момент, когда Лимори взяла в руки его сердце.

Может, дело было в разделённой надвое боли, а может, в пройденном пути. Также возможно, что существа, однажды отдавшие своё сердце, уже не станут прежними. Но...

— Прости, — сказал он. — Прости — и ты права. Мои поступки красивыми не назовёшь, я признаю. И давай не будем превращаться в злобных скандалистов, бросающихся друг в друга дерьмом бессмысленных обвинений.

Её губы дрогнули.

— Ужасная перспектива.

— Вот-вот.

Они помолчали.

— Ты должна понять обо мне важную вещь: я не хочу связывать себя с Предгорьем клятвами. Или жить по драконьим законам. Это... просто не по мне. Если мы собираемся...

— Ижэ, я не хочу тебя обретать. И не собираюсь этого делать.

Гун сказала это легко и спокойно, буднично почти, но он ясно ощущал, чего ей это стоило. А она, в свою очередь, наверняка почувствовала его облегчение — как будто он вдруг освободился от огромного долга.

Потому что ему не пришлось выносить приговор самому.

Она криво улыбнулась.

— Кто-то должен сказать это первым, верно? Такие вещи нужно говорить вовремя, пока всё не зашло в тупик окончательно. Я уважаю твоё право на выбор. И на любовь. Я не хочу себе судьбы — не третьей, это как раз можно пережить. Но навязанной, неудобной и лишней я быть не хочу.

— Хорошо, — он отвернулся. — Я понимаю. Прости, я... я даже не думал, что могу попасть в такую ситуацию.

Она промолчала, и он ощущал внутреннюю борьбу, что кипела в её душе.

— За любовь не извиняются, — сказала она в итоге. — Но, если уж на то пошло, то я извиняюсь тоже. По сути ты сказал правду: я ни разу не выбрала тебя. Прости меня. Использовав то зеркало, я хотела быть свободной. Но правда в том, что я не была к этому готова. Совсем. И, наверное, ещё долго не буду.

Они замолчали, но тишина между ними перестала быть страшной пропастью.

Она стала принятием.

* * *

— Вы двое...

Ижеени запнулся. Признаться, такого поворота событий он не ожидал.

Гун немного смешалась, а вот Жакрам слегка сместился, будто пытаясь закрыть её собой от изумлённого взгляда Ижеени.

Интересно...

— Если у тебя есть какие-то претензии личного плана, выскажешь их мне. И наедине. Я найду, что ответить.

Ижеени откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на брата. Признаться, когда Гун в ответ на его предложение обсудить дела и будущее дочери предложила "переговорить вместе с лордом Жакрамом, чтобы не повторять дважды", он ожидал чего угодно, но только не вот этого.

Его так и подмывало пошутить в духе "Что, всё так же пытаешься присваивать мои игрушки?", но это было бы нечестно по отношению к Гун.

Хотя и абсолютно правдиво по отношению к Жакраму. Порой Ижеени поражался тому, насколько же драгоценный братец завидует его положению (вот уж было бы чему).

— Что же, — сказал Ижеени, посмотрев на нервничающую Гун. — Я не стану вас отговаривать: решение действительно очень изящное, но...