Пара для дракона, или погаси последний фонарь

— Я встретила на улице одну из этих самых сестёр, — сказала Лимори, подавляя горечь ужасного воспоминания. — Я шла по Торговым Кварталам в сопровождении боевого мага (тогда мне ещё казалось закономерным, что Жрицы с призванием имеют право покидать Храм только под таким вот конвоем). Эта несчастная узнала меня, кинулась мне навстречу. Думаю, она дошла до той грани отчаяния, когда всё равно... или переборщила с алкоголем, что вероятнее. Она говорила мне о том, что сделали с их семьёй, а ещё — о моём предательстве. "Ты ничего не делаешь, — кричала она. — Ты с ними заодно! К чему вся твоя богоизбранность, если ты ничего, совсем ничего не делаешь?! Мой брат любил тебя. Как ты можешь идти под руку с его убийцей, грязная лживая лицемерка?!"

— Дай угадаю: эту дуру убили? — усмехнулся Ижэ.

— Да, — отозвалась Лимори сухо. — Люди шарахнулись в стороны, а мой спутник убил её прежде, чем я успела среагировать. "Не обращайте внимания, — сказал он мне. — Девица из неблагонадёжной семейки". И все прохожие просто пошли по своим делам, понимаете?

— Понимаю, — усмехнулся Ижэ. — А как ещё на подобную придурь реагировать? Мало кому хочется сдохнуть за компанию, вот что я тебе скажу. И ты ведь знаешь, что она не имела права ни в чём тебя обвинять, верно?

— Нет, — тихо отозвалась Лимори. — Нет, неверно. Она была права. Да, считается, что Жрецы не должны вмешиваться в социальную жизнь, не имеют право принимать ничью сторону в конфликтах; их дела — дела духовные. Всё так. Но могли ли мы отворачиваться от такой несправедливости? Могли ли закрывать глаза на беззаконие мы, те, кому даровано божественное благословение? Это ли не преступление?

Дракон криво улыбнулся:

— Ты мне одного моего братца напоминаешь. Он тоже постоянно кричал о справедливости... А знаешь, что ещё у вас общего?

— И что же? — уточнила Лимори, по ментальному полю собеседника догадываясь — ничего хорошего она не услышит.

— Оба плохо закончили, — ответил Ижэ сухо. — Он сдох, и поверь, не особенно приятно; ты вот умираешь — как я понимаю, из-за своей жажды справедливости. И вот стоит оно того? Выживают те, кто проходит мимо, Жрица. В техногенных мирах этот процесс эволюцией называют.

— Я не могу говорить за вашего брата, — сказала Лимори резко. — Но я не пожалею ни об одном своём решении, с этим связанным. Будь у меня возможность вернуться во времени и зная, к чему всё приведёт, я бы всё равно поступила точно так же. Оно того стоило, вне всяких сомнений.

Ижэ отвернулся, глядя на свинцовое небо Гахаана.

— И что дальше? Вы сцепились с магом, и он тебя проклял — так, что ли?

— Нет, — сказала Лимори честно. — Мне нравится думать, что тогда эта схватка ничего бы не дала, что мне надо было подумать — и я отступила. Но на самом деле это были, разумеется, шок и страх. Мужчина рядом со мной просто так убил женщину даже не за какие-то действия вроде воровства или нападения, что было бы всё равно ужасно, но хотя бы объяснимо. Нет, он убил её за слова, и это не укладывалось в голове. И все вокруг — и стража, и люди, и нелюди, и торговцы, и волшебники — просто отвели взгляды, как будто это нормально. Вот тогда я и поняла, что с моим городом что-то не так. А ещё я ощутила очень глубокое отвращение к себе самой, к собственному страху...

— Как знакомо, — ухмыльнулся дракон. — Это классика запугивания, Жрица. Ничего больше.

Глаза его были темны, а душа билась в оковах ужаса. Что он вспоминает, интересно — смерть брата? Что-то ещё? Лимори не сомневалась ни секунды: он действительно хорошо знаком с тем, о чём она говорит.

— В любом случае, я вернулась в Храм разбитой, — сказала она. — Закрылась в комнате для медитаций, провела там несколько дней, а после, спросив благословения Предвечной, переоделась в платье небогатой горожанки, переплела волосы, сняла Храмовый знак и пошла в мир. Не буду рассказывать вам, что я увидела там... скажу только, что я вернулась через несколько месяцев с уверенностью: боевые маги, те, кто должен защищать нас, на деле создали паутину страха, насилия и лжи. Об этом я и начала говорить остальным Жрицам.

— Дай угадаю: тебе сказали заткнуться?