Пара для дракона, или Просто добавь воды (СИ)

Ос, улыбаясь, смотрел в звёдное небо, слушая, как мерно бьётся сердце его спящей рядом пары. Спасаясь от возможного преследования, последние два дня они ехали постоянно, позволяя себе спать по очереди. Ос с Микой были в связке, и он сторожил её сон, управляя улитками и подпитывая их магией. Разумеется, рано или поздно животным все же придётся дать отдых, но именно в этом было бесспорное преимущество красных видов — выведеные магически, некоторое время они могли подпитыватсья за счет энергии наездника, почти не требуя еды или сна. Ос ловил себя на том, что получает искреннее удовольствие от всего этого: он уже успел забыть, как замечательно бывает порой просто ехать куда-то под открытым небом, без мутной поволоки дворцовых интриг и сковывающих правил этикета. Оса они не тяготили, нет, просто… Возможно, дело было в обретении пары, но не исключено также, что ему давным-давно нужно было хоть ненадолго вырваться из круговерти жизни первого советника, которая была водночасье и весьма интересной игрой, и единственным домом, который у него был, и — собственноручно принятой тяжелой ношей.

Мимо проплывали пейзажи. Ход у улиток очень плавный, это тебе не какие-то дешёвые волы — никакой тряски, потому смотреть на сменяющие друг друга картинки — одно удовольствие. За Баккатой близость пустыни Хо ощущалась с каждым днём все больше, потому деревья все реже попадались на пути, сменяясь зарослями колючих кустарников и кажущимися бескрайними, уходящими в небо степями, иссеченными морщинками холмов и оврагов. Ос чуть улыбался, наблюдая за кружащими в вышине громадными хищными птицами, и ему и самому хотелось бы взмыть над этой картиной, увидеть её с высоты. Все же, иногда он совсем немного, но сожалел, что у него нет крыльев. Обратиться облаком — чудо, неподвластное остальным, но, надо думать, чувствовать воздух собственным крылом — не то, совсем не то…

Его мысли прервались, когда сердце его девочки забилось в совсем другом, тревожащем ритме. Ос тут же взял её за руку: Мике снились кошмары, и это угнетало дракона. Он ментально потянулся к ней через связь пары, силясь передать свое спокойствие и любовь, но тут…

— Зря ты держишь её за руку, — зеленоволосая девочка без лица снова была рядом, и в ладошках её были зажаты окровавленные ножницы, — Она гадкая. Ты стоишь лучшего.

Ос стиснул зубы: ему пришлось прилагать усилия, чтобы не вздрогнуть всем телом.

— Не зря, — сказал он тихо, — И я никогда не отпущу её — твою — руку.

Девочка покачала головой со странной грустью:

— Мы с ней грязные, — сказала она, — Нас не нужно держать. Ты испачкаешься.

— Это не так, — тихо сказал Ос, — Для меня нет никого чище.

Девочка подошла и невесомо коснулась к свободной руке дракона.

— Ты странный, — шепнула она и растаяла. Сердце Мики выровнялось — кошмар отступил.

И только кровавый отпечаток детской ладошки, который Ос так и не нашёл в себе силы стереть, исчез лишь с первыми лучами рассветного солнца, когда его пара проснулась, лениво потягиваясь.

— Ты мне снился, — сказала она, и солнце отразилось теплом в её чудесных глазах.

— Я рад, — улыбнулся Ос. Она тут же взъерошилась, расфыркалась, как миленький маленький ёжик.

— Что, если это был кошмар? Рад все равно?

— Конечно, — сказал советник серьёзно, — Сны отражают работу нашего подсознания, и мне приятно знать, что во сне твоё тянется ко мне.

Она опасно сверкнула глазами:

— Как твоё эго проходит в двери?

— О, обычно оно для этого наклоняется, — отозвался дракон, после чего заслужил-таки довольно сильный тычок в плечо. Настроение улучшилось — дразнить её, определённо, было одно удовольствие.

— Скоро повернём на запад, — сказала она, помолчав, — Пока будет возможность, пойдём вдоль реки Ма-ко: и погоню, если после феерверка у ворот Баккаты найдутся экстремалы, со следа собьём, и хорошенечко напоим улиток перед пустыней Хо.

При упоминании пустыни Ос мысленно вздохнул: кто бы ему сказал, что он в здравом уме и полной памяти туда вернётся, только посмеялся бы. Хотя за столько столетий уж ему-то стоило бы привыкнуть, что жизнь раз за разом опровергает саму возможность овеществления слова "никогда".

— Ненавижу пустыню Хо, — озвучила его пара его же мысли, — Сплошь выжженные камни и песок, смерчи то там, то тут, просто безумие какое-то. Для чего вообще нужно такое место?