Пара для несносного альфы

— Она дома. Если вам так срочно нужно с ней увидеться, я дам свою машину, водитель довезет быстрее, чем на такси.

Такой заботы я не ожидала. Кажется, Дейм все же ошибался в этих людях, они любили его и были готовы помочь. Отказываться в своем положении я не могла себе позволить, поэтому закивала.

— Большое спасибо, мистер Штейн. Буду признательна.

— Не за что, — буркнул он, поднял трубку телефона и сказал несколько слов, после чего снова зарылся в бумаги. — Идите, мисс… Рейн, кажется? Внизу вас встретят.

Я направилась к двери. Когда я уже закрывала ее за собой, до слуха донеслось едва различимое:

— Это я буду признателен, если заставите моего сына взяться за ум.

Хотя, может быть, мне просто послышалось на нервной почве.

Немногословный водитель домчал меня до огромного элитного жилого комплекса за несколько минут. Консьержа уже предупредили — он лишь подсказал мне этаж и номер квартиры. Кэсси распахнула дверь после первого же звонка.

— Помоги, — выдохнула я, вваливаясь в огромный, сияющий роскошью холл и едва не плача. — Кажется, они опять что-то сделали со мной… или с Деймом… или с нами обоими.

* * *

Не стоило мне, наверное, так сходу пугать беременную своими заявлениями. Но не похоже было, что Кэсси разволновалась. Она вообще была на редкость хладнокровной особой. Она отвела меня в кухню, такую же огромную, как и холл, и нашпигованную разнообразной техникой. Усадила в удобное кресло, принимающее форму тела, включила чайник, больше похожий на деталь какого-нибудь космического корабля, и вскоре передо мной стояла чашка ароматного дымящегося чая. Я посмотрела на кружащиеся в нем лепестки какого-то цветка и разрыдалась.

— Ну это уже совсем никуда не годится, — сказала Кэсси. — Ну-ка посмотри на меня. Никто не умер? Не покалечен? Вот и все, все остальное можно исправить… Рассказывай, что случилось.

Выслушав мою сбивчивую историю, она задумалась, потирая лоб кончиками изящных пальцев. Я смотрела на нее, затаив дыхание, будто ожидала приговора.

— Да, действительно похоже на один хитрый яд… Точнее, это и не яд даже, просто средство, которое суккубы когда-то использовали в схватках с оборотнями, чтобы их деморализовать. Они обливались средством с феромонами, и оборотень начинал видеть в них свою истинную. Надо же, я и не думала, что где-то сохранился рецепт… — пробормотала она. — Даже Мать-попечительница вряд ли его знает, иначе она бы… — тут Кэсси запнулась, точно вспомнила, кто перед ней, и продолжила: — Ладно, допустим, эта парочка, Алесса и ее подружка, достали где-то рецепт или нашли знахарку, у которой сохранился сам препарат. Он не выветривается со временем и не теряет своих свойств. И даже водой не смывается, потому что впитывается через кожу. Черт, как бы он пригодился!.. — вырвалось у нее, и она снова осеклась. — И да, есть и его противоположность, средство, которое отбивает запах истинной пары. Говоришь, на тебя что-то плеснули…

— То есть… я все-таки истинная пара Дейма? — вскинулась я.

— Не факт, — разбила мои надежды Кэсси. — Они не могли знать этого наверняка, средство использовали на всякий случай. На этом хорошие новости закончились.

Хорошие? То есть это были хорошие новости? Какие же тогда плохие? Меня затрясло, я буквально сложилась пополам, вцепившись в чашку с чаем, как в спасательный круг.

— Как я уже сказала, средство не выветривается и не смывается. Из организма оно тоже не выводится. Исследований никто не проводил, но мне кажется, оно как-то встраивается в ДНК или действует как вирус… Теперь ты всегда будешь пахнуть для Дейма ничем. А та девица — его истинной парой. Как, говоришь, ее зовут? — зло сощурилась Кэсси. — Я бы побеседовала с ней. Или отправила кое-кого побеседовать.

Милая внешность словно смазалась, и проступили резкие, недобрые, хищные черты. Глаза как будто слегка засветились, а в усмешке, которая скривила красивые губы женщины, я увидела заострившиеся клычки. Глядя на нее, я бы уже не усомнилась, что передо мной суккуба, причем очень сильная и могущественная. Невольно я ощутила облегчение, что не оказалась в числе ее врагов.

— Понятия не имею, как ее зовут…

Осознание услышанного неотвратимо наваливалось на меня. Навсегда. Это теперь навсегда. И если я и могла на что-то надеяться, то теперь этим надеждам конец. Дейм — оборотень, а они не уживаются ни с кем, кроме истинной пары… или той, кого принимают за истинную пару. А я за бортом. Теперь уже окончательно…