Пара для принцессы вампиров. Книга первая

– Конни, совсем рехнулась? Я теперь, что, и поспать уже права не имею?

Эмма с видом оскорбленного достоинства бросила ему справочник и задала единственный вопрос:

– Ты действительно принял книгу заклинаний от Родани?

– Да. А что такого? Морис сказала, что мы теперь вроде как родня, – хмуро отозвался Спенсер.

– Родня, значит? А меня ты предупредить не мог? – взвилась вампирка, с обидой закусив губу. Через пару мгновений она продолжила чуть более спокойно:

– Не хочу, чтобы Родани околачивалась рядом с тобой. Можешь считать это капризом или же желанием существа внутри меня. Морис слишком опасна и непредсказуема.

– Да ты просто ревнуешь, – ответил Симон, и Конни показалось, что в его глазах блеснул озорной огонек.

– Неправда. Хотя, я уже сказала, что от тебя требуется. На уроки сегодня не пойду. Можешь сообщить преподавателям, что я слишком устала после объявления партнерства.

– Как хочешь.

– И вот еще что, – Конни снова взяла в руки массивный справочник и ткнула им в грудь Симона. – Не хочу, чтобы ситуация с Родани еще раз повторилась. Так что, пожалуйста, проштудируй его в ближайшие три дня. Мне не нужен партнер, который не знает элементарных правил!

С этими словами Эмма повернулась, собираясь с достоинством покинуть покои партнера, да только столкнулась, нос к носу, с Суреном. Пока незадачливый журналист придумывал себе оправдание, вампирка успела вытолкать его за пределы комнат. Не помогли даже обещания Сурена о грядущей славе, и том, что гонорар за интервью и фотографии можно поделить пополам.

И откуда только силы взялись! Казалось, после стычки с Родани она еле волочит ноги.

А на вопрос – «Вы уже делали это?» – Конни особенно обозлилась, и, забыв о магии, совсем не аристократично пнула наглеца ногой…

Глава 21. Сон и явь

Когда Эмма оказалась в своей комнате, вне досягаемости камеры журналиста, ей сразу стало легче. Дойдя до ванной, примыкавшей к комнатам партнеров, девушка приняла теплый душ, смыв вместе с водой разочарование, пережитое этим утром.

Вернувшись к себе, она надела чистую одежду, затем сбросила с кровати всех розовых медведей, и забралась под одеяло. От усталости Эмма почти сразу уснула, стоило голове коснуться подушки…

Вначале сны были размытыми и хаотичными. Она видела силуэт Родани, которая ловко уклонялась от всех её атак, затем обиженного Спенсера, отвернувшегося от нее, потом неожиданно привиделся Берли, прижимающий её к стене в коридоре школы… Последний сон был особенно неприятным.

Но вот видения изменились. Они потеряли безликость и нереальность, присутствующую в обычных снах.

…Эмма сидела на сером, поросшим мхом валуне, закинув ногу на ногу. Судя по высокому, ярко-голубому небу и пышной зелени вокруг, было лето. С вершины холма хорошо просматривались цветущие луга, пересеченные серебристым ручьем, крыши домов небольшой деревни и темно-синяя чаща леса, простиравшаяся до самого горизонта. Но взгляд Эммы был устремлен на запад, где появилась первая грозовая туча.

Резкий порыв ветра заставил её наклонить голову. Стихия была еще далеко, но она чувствовала её приближение, и откуда-то знала, что, ни уйти, ни спрятаться не сможет. И от этого становилось страшно.

Когда половина неба приняла багрово-фиолетовую окраску, Эмма вздрогнула от неожиданности: сзади её обняли чьи-то сильные руки. Темная кровь! Похоже, она не одна в этом мире.

– Симон? – прошептала Эмма непослушными губами, чувствуя, как чужие ладони мягко разминают плечи, а дыхание человека согревает шею.

По спине прокатилась волна жара. Неожиданно руки, так нежно касавшиеся её тела, отстранились. Человек, стоявший за спиной, обошел Эмму, и спокойно встретил её взгляд, заслонив своей крепкой фигурой темнеющий горизонт.

– Ты – не Симон, – шокировано произнесла Эмма, и в этот раз слова прозвучали четче и громче.