Пара не пара - парень не парень

Но как тогда мне быть? Что не следует соглашаться на свидания в портовой части города или на уединённых пустырях — ежу понятно. Я уже прогулялась по местным трущобам и, если б не Сейсиль, живой бы оттуда не выбралась. Считаю, что везение на ближайшее время я исчерпала. Гм-м, а если назначить встречу на каком-нибудь перекрёстке, изобразить разговор, в котором я наотрез откажусь доносить на хозяина, развернусь и уйду, и пусть за «разочарованным» шпионом пойдут люди Кабана. Куда тот их заведёт — не моё дело. Я их даже не увижу. И, соответственно, ко мне не будет и вопросов… Логично?

Завтра предложу план тёте, пусть она поищет в нём дыры или слабые места.

В особняке, чуть ли не у ворот, меня встретил дядька Фернап:

— Тьери, ты куда подевался? Их светлость собрались выезжать на четвёрке, а тебя нет! Ну ладно, беги быстрее переодевайся в ливрею и плащ, я сам запрягу коней.

Ёшкин кот! Неужели апробация экспериментальной парадной кареты «Зажимай носы, Кабан катит!» назначена на сегодня? Даже больше — на сейчас? Как-то жизнь становится слишком бурной…

Через пять минут стало ясно: я недооценила накал страстей и риски — оказывается, Кабан пригласил с собой и Коршуна. И тот — вот незадача! — согласился. Только садясь в карету — я наблюдала с козел за процессом погрузки герцогов для транспортировки — поморщился:

— Мне кажется, или дух какой-то тяжёлый?

— Карету заново отделывали, возможно, запах клея не выветрился, — небрежно бросил Кабан.

Угу, клея… Но, выходит, яйца переоценивают, не так уж они и воняют.

Мы благополучно миновали три улицы, но на четвёртой, где перекладывали брусчатку, колесо попало в выбоину там, где не хватало нескольких камней, карета подпрыгнула, и пусть рессоры и смягчили удар, тряхнуло здорово… а через минуту изнутри раздался отчаянный стук по передней стенке и вопль Кабана:

— Останови! Фу, какая вонь!

Похоже, одно из яиц или оба разбились от толчка, выплеснув то, что копили почти три недели…

Ещё через две минуты оба герцога при всём параде — Кабан в чёрном камзоле с обильным золотым шитьём, а Коршун в тёмно-синем с сапфирами — топтались на грязной обочине. Небо, как нарочно, нахмурилось. Похоже, вот-вот начнётся дождь…

— Похоже, любит вас кто-то, ваша светлость, — философски заметил Коршун. — Карету, говорите, заново обили?

Кабан с белыми от гнева ноздрями чуть не зарычал. Ну ещё бы, так унизили! Он-то похвастаться хотел…

С небес закапало. Не, два мокрых вонючих герцога — это страшно. Сматываться отсюда надо…

Интересно, что сопровождавшие нас шестеро сабельников моё мнение разделяли и к господам старались не приближаться. И правильно делали. Потому что Коршун ткнул пальцем в крайнего и приказал:

— Ты! Слезай с коня! Ты и ты, — указал на двух других сопровождающих, — едете со мной, а вы четверо остаетесь здесь, охранять Длани Правосудия. — Легко вскочил в седло и обернулся к злющему Кабану: — Что делать с вашей… гм-м… отремонтированной каретой, решайте сами. Я назад в особняк. Если желаете, подождите меня здесь — как заложат мой экипаж, вернусь.

Ну да, у Кабана, как стремена ни укорачивай, ноги коротковаты на сабельниковых жеребцах гарцевать. Да и не похож он на любителя верховой езды ни с какого ракурса.

Почему Кабан не захотел отправить обратно карету — мне неведомо. Исключительно, думаю, по злости и вредности. Чтобы, раз он тут торчит, мы тоже рядом торчали. В результате сам и пострадал. Ведь мы с Ырнесом быстро бы доехали до особняка, перепрягли коней в другой экипаж и вернулись бы за герцогом. А так все застряли: кони грустно фыркали, перетаптываясь под дождём, мы ёжились на козлах, мокрые сабельники цедили что-то неразборчивое сквозь зубы, созерцая пузыри в лужах, а прикрытый тремя сабельниковыми плащами Кабан банально злился.

Коршун в своём экипаже прикатил только через час.

Полагаю, он задержался специально.

Естественно, проведённое тем же вечером дознание по поводу того, почему завоняла парадная карета, закончилось ничем. Все разводили руками и пожимали плечами. Я тоже. Впрочем, на меня никто и не думал, кроме, может быть, Коршуна, который вообще склонен был подозревать в людях худшее.

Зато дядька Фернап заставил меня глотнуть вишнёвой настойки, потому что плащ плащом, а коли простудишься, посидев час под дождём, хорошо не будет. Справлюсь — зараза к заразе не липнет!

В результате спать я отплыла в благостном состоянии и настроении, а закрывая глаза, вспоминала о Сейсиле и его «Я люблю тебя!».

Чудесный был день, да!

Глава 24

Чтобы жизнь тебя устраивала, сначала устрой её.

Иначе она устроит тебя не туда, куда тебя устраивает.

С. Янковский

Выйдя разносить сегодняшнюю порцию писем, я уже на втором перекрёстке заметила спешащего по другой стороне улицы Сейсиля.