Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)

– Покажите мне свои часы! – шипит он на полковника.

От неуместности, внезапности этого приказного тона Хэнкс подчиняется.

– Удзамаки, какого…

Доктор хватает его за кисть. Часы полковника сошли с ума – циферблат мигает, сменяются цифры на мерцающем жидкокристаллическом экранчике.

– Это взлом, – говорит Удзамаки, продолжая улыбаться, делает шаг назад, к выходу. – Я был прав. Парень – пси-спец!

Саккони поворачивается к начальству. Его парализованное из-за давней контузии лицо неподвижно – уголки рта загибаются вниз, придавая его выражению карикатурного недовольства. Глаза его пустые и тусклые. Пыхтя, покачивая громадными руками, он идет через подвал.

– Мастер-сержант, куда это вы направляетесь?

Пси-спец, старший лейтенант Молитвин ведет через подвал сержанта «зеленых беретов», сознание которого подчинил. Он чувствует, как по венам бежит веселое электричество.

– Вот зе ф-фак из гоин…?

Они думали, что его можно удержать, обмотав железными цепями, как паук своей нитью оплетает муху. Но он не муха. Главный паук в этом черном углу, в этой пыльной паутине – он. Это его паутина, его «тенета»…

Отброшенные цепи грохочут по бетонному полу.

Удзамаки, пятясь, спиной коснувшись стальной двери в подвал, поворачивается, с лязгом распахивает ее, кричит в коридор. В проеме появляются массивные силуэты закованных в броню охранников, вооруженных гаусс-винтовками.

– Вы спрашивали, как меня зовут и на кого я работаю, – говорит отбросивший цепи пленный, распрямляя спину. – Старший лейтенант Молитвин, Вооруженные Силы Советского Союза.

Полковник отступает по коридору, пятится, прикрываясь девушкой, как живым щитом, целя вперед, поводит стволом гаусс-пистолета «сейбертус».

Девушка, податливая, безвольно обмякшая в его руках, тихо шепчет:

– Бегают, смеются, лепят снежный дом, звонко раздаются голоса кругом…

Хэнксу кажется, что всё происходящее, все эти несколько минут, прошедшие с того времени, как пленный, раскованный мастер-сержантом, с грохотом сбросил свои цепи – какой-то дурной сон.

Саккони, совершенно обезумевший, бросился на собственного командира, полковник закричал, и ворвавшиеся в подвал рейнджеры открыли огонь. Вернее, попытались открыть огонь. Только синие искры посыпались из стволов, разряды ударили по прикладам, вцепились в ладони стрелков. Подвал наполнился шумом – но не тем, который ожидал услышать Хэнкс, не хлесткими хлопками гаусс-винтовок, а криками солдат, холостыми щелчками и стрекотом разрядов вышедших из строя винтовок.

Пси-спец в действии. Такому их не учили на тренировочной базе в Нью-Мехико. Такому их не учили на секретном Объекте 52, в переоборудованном бункере павшего Лунного рейха. Они думали, что это выдумки красной пропаганды. С таким полковник еще не сталкивался.

Саккони в движении начал тянуть к нему свои громадные лапы, будто собирался задушить голыми руками. Но не дошел. Упал, сотрясаясь в конвульсиях и пуская ртом пену. Всё пытался дотянуться до затылка, ногтями выцарапать вшитый под кожу нейрочип.

У полковника чипа не было, в этом смысле он был консерватор. Повезло.

Повинуясь секундному импульсу, он подхватывает девчонку, расталкивает матерящихся, недоумевающих рейнджеров и выскакивает в коридор. И уже когда тащит девчонку по коридору, в спину, вырвавшись из подвала, бьет тот самый долгожданный звук – отрывистые хлопки и писклявый скрежет. Гаусс-винтовки заработали.

Полковник заполошно оглядывается и видит пленного: тот вылезает из-за стальной двери, голый по пояс, ссутулившийся, очень усталый, опираясь на стену. В руках у него – «рейзербек» одного из рейнджеров, взведенный к бою, помаргивал зеленой полоской…

Хэнкс пятится, прикрываясь девчонкой, целя в пси-спеца из «сейбертуса», но на спуск нажать не решается – гадает, остались ли у русского еще силы, чтобы заклинить и его, полковника, гаусс-пистолет, или всё потратил на рейнджеров? Ведь должен же быть у этого медведя какой-то предел прочности, запас сил…

Девчонка подчиняется нажатию его пальцев, вцепившихся в ее худое плечо, послушно идет, бормочет, истерически подхихикивая:

– Снег кружится, снег ложится – снег, снег, снег!

Русский водит стволом влево-вправо, стрелять тоже не спешит – боится, видимо, навредить девчонке, гребаный рыцарь. Его водит из стороны в сторону, как пьяного, от стены к стене. И руки дрожат – хорошо «вложился» во все те пси-фокусы, которые продемонстрировал в подвале.

Но пси-спец наступает, а Хэнкс пятится.

За то время, что Хэнкс провел на объекте «Юкикадзе» (название предложил Удзамаки, гребаный романтик с руками по локоть в крови – где он теперь? Когда успел смыться?!), планировку самого сооружения и прилегающих к нему территорий он выучил назубок.

Теперь он отступает по коридору к саду, примыкающему к восточному крылу здания. Сад в восточном духе, как и всё здесь.

Ударив локтем по кнопке, полковник спиной чувствует, как распахнулись двери, как лизнул затылок холодный ветер.

Они оказываются под открытым небом.

Девушка шепчет, закатывая глаза:

– Кругом с тоской глубокою плывут в страну далекую седые облака…