– Не воспринимай на слух. На счёт твоих мыслей, уж такого ответа я не ожидал и не ожидал, что мы так переключимся резко на другую тему. Перебивать тебя было бы неуважительно, да и вдруг, к сожалению, я бы застопорил твой многопоточный ход мыслей. Знаешь, я понимаю к чему ты клонишь. Искусство потерялось, но это по твоему мнению, а по моему мнению… Я хотел сейчас сказать о том что когда то художники не понимали появления фотоаппарата, а претензии были по типу: «Пока мы тут трудимся, этот фотограф просто взял и сфоткал, как садится солнце». А ведь сейчас одно и тоже, у нас совершенно схожая претензия, но ведь фотограф тогда не мог взять и сфотографировать планету, космос, или вообще что то несуществующее, а нейросеть может это нарисовать, а возможно даже озвучить, описать. В интересах власти управлять людьми. Жаль, что это управление людьми только у нас, то есть с помощью искусства. Хотя управление людьми есть везде, но разными способами… – тут я задумался. – Так я угадал? Ты считаешь, что искусство потеряло свой прежний смысл?
Сэм кивнул в ответ.
– Тогда я все-таки с тобой согласен.
– И не только потеряло смысл. Мы наблюдаем победу наук, полное господство над творчеством вообщем. ИИ дошел до такого уровня, что если допустим какой нибудь человек великолепный оркестр делал сутками, а вдохновение искал годами, то он же может сделать это за часы. Конечно только в идеальных условиях, все же зависит от компьютера, от его мощности. А люди то готовы платить миллионы за такое, поэтому иногда делается всё не за часы, а за минуты… человек за годы, AI за часы.
– Но ведь осталось немало творцов, что не пользуются AI.
– Да, но как бы они не старались, AI всегда в итоге опережает на удивление. Это очень странно, ведь как ИИ может быть умнее, чем создатель?
– Возможно ИИ научилось уже само развиваться.
– Но ведь это не так.
– А нам то откуда знать, Сэм? Может от нас скрывают? Выгодно же ученым, политикам и так далее иметь тех, кто умнее умнейшего человека на земле? Того, кто развивается быстрее чем человек. Если об этом узнают люди, то они бегом, как бараны постараются этот ИИ у них отобрать, и уж поверь в числе этих баранов буду даже я!
– В таком случае, Мог, – шепнул Сэм. —Знай, что, когда нибудь, и ты будешь использован, как робот. Все мы.
Несмотря на наше заострение внимания только на искусстве, нейронные сети, да и в целом автоматизация дошла еще и до медицинской сферы, спасательной и других.
После такого заявления мы сидели молча и просто пили напиток, однако через время молчание мне пришлось прервать:
– Знаешь, мы так развиваемся, но все ещё осталось одно непонятным: почему после череды кровопролитий, коррупции, тирании все еще остались страны, которые не учатся на ошибках? Почему они не понимают, что грамотные люди, которые критикуют власть лишь на словах, не должны беспокоиться о своей жизни? У нас все еще демократия лишь в кавычках.
– Почему? Ты где-то видел, чтобы подавляли критику власти? Вон сколько людей высказывают оппозицию…
– А, мне стоит поправить себя. Они угрожают только тем оппозиционерам, которые имеют влияние, а не на уровне бомжа. То, что сейчас задерживают бунтующих людей вполне можно считать справедливым, ведь они чуть ли не сжигают все что вокруг…
– Сэм, это лишь начало. Поверь, плохо будет всем, однако я думаю, что я мог бы предотвратить все это.
– Хах,
– Ты сомневаешься во мне?!
– Погоди, я не понял. Что ты имел ввиду?
– Сэм, черт возьми, я начал видеть видения, которые предсказывают будущее и вполне правдивые.
Сэм приподнял брови вверх, опустив уголки губ, и покачал головой в стороны.
– Поверь мне! К сожалению или счастью, у меня уже было правильно далеко не одно видение. Я знаю, что случиться в ближайшее время.
Сэм усмехнувшись и разлив из за смеха немного бокал с колой сказал:
– Видеть видения, что прости? Может, у тебя было дежавю?
– Да нет, дружище! Уж ты пожалеешь, когда мое видение сбудется, правда мне будет от этого… надеюсь, ты прав.
– Так, что ты имел ввиду, «предотвращаха»?
– Народ вынужден пойти на крайние меры, не делай вид, что не понимаешь меня, ведь ты все прекрасно понял. Людям не нравится, что ценность искусства теряется. Высшие точки развития этого мира не совпадает с точками нашего понимания, и никогда, как я считаю, не совпадает. Все движет к революции, – говорил я, нервно постукивал пальцами. – И я возглавлю ее.
Сэм, кивая головой, с ноющим голосом ответил:
– Мог, это ты вдохновился моей речью?
– Отчасти, однако меня уже давно преследуют мысли о том, что нужно все менять.
– Уж извини, но давай будем честны. То что в стране у нас плохо живёт народ – всем известно, ничего нового ты не выдумал. Да и в политике ты хотя бы разбираешься? Это словно уверять себя в том, что ты найдешь живого золотого кабана, из принципа: не бывает невозможного.
– Дело не в этом, дело в том, что у меня есть большие возможности помочь народу.