Парад искажений (СИ)

— Вам в больницу не надо, — прервал его Андрей Викторович. — Там своя охрана. Вам нужно выявить контакты вне больницы. Врачи, медсестры, нянечки… У всех есть своя жизнь. И её надо "прощупать". Малейшая зацепка за что-то, что вызывает подозрение. И сразу сообщать мне.

— Ладно, — буркнул Глушко, поглядывая на Ворона, но тот задумчиво молчал. — Ты-то что молчишь?

— Я что?! — встрепенулся вор. — Иван Иванович ставит, так сказать, задачу. Я только не догоняю, зачем нам всё это нужно. Помрет этот старый пердун на койке, так и хрен с ним! Юре Андропову это только на руку… Да и Гришин присмиреет.

— Так вы не охранять будете, а выявлять возможные контакты с…

Тут Ткачёв недоговорил, задумавшись.

А, действительно, зачем ему больница? Правильно говорит Воронков — Суслов сейчас, как отработанный материал.

Андрей Викторович порвал лист с нарисованной схемой под удивленным взглядом Глушко. Взял новый, стал рисовать другую схему.

— Недавно в секретариате ЦК появился бывший первый секретарь Ставропольского обкома — Михаил Горбачев. Вот за ним и присмотрите.

— Ты не болен, Иван Иванович? — Глушко вытаращил глаза. — Что-то ты так быстро изменил задание?

— Здоров я, — недовольно выговорил Ткачёв. — Много вводных за сегодня. Вот мысли и скачут.

— И что будем делать с этим Горбачевым?

— Этот персонаж не так прост. Суслов к нему благосклонен, да и Андропов имеет виды. А связи его какие-то странные. Так что работайте по нему плотно, но незаметно. Есть предположение, что не только вы будете вести его разработку. Короче, действуйте крайне осторожно.

— Ладно, — кивнул Глушко. — И сколько у нас времени?

Ткачёв выпрямился, бросил карандаш на лист со схемой.

— Достаточно. Я некоторое время буду в командировке. Связь держите через моего шофёра. Я ему доверяю.

После встречи с Глушко Ткачёв поехал на дачу — проведать группу Кума. По дороге Андрей Викторович раздумывал о том, что теперь у него в подчинении целая сеть подразделений, начиная от официальных и заканчивая законспирированными. И ему в скором времени понадобиться бухгалтер, чтобы вести по всем расходы. И если Хмель и Глушко как-то сами могли обеспечивать себя, то группу Кума поддерживать стоит, несмотря на то, что Ткачёв оформил бойцов в собственную охрану.

— Здравия желаю, — пробасил Кум, пожимая ладонь генерала, вышедшего из машины. — Мы тут немного хозяйничаем. Ты уж не серчай.

Ткачёв отмахнулся, увидев незначительные изменения — навес над столом и расширенный погреб.

— Собирайтесь. Через неделю едем в Узбекистан. Работы много, времени мало, — Ткачёв коротко объяснил Куму задачу. — Едем спецбортом, так что пишите список необходимого снаряжения.

— А я?! — спросил Трофимов.

— Ты, Пал Палыч, нужен мне здесь. Твою задачу объясню позже.

Гурам Ефимович размеренно поедал торт «Славянка», купленный Ткачёвым в кулинарии ресторана «Рига».

— Вот что я вам скажу, Андрей, — Толь с удовольствием хлебнул чай. — Вам никак нельзя, чтобы на Брежнева было совершено покушение. Этого допустить ни в коем случае нельзя! Чтобы Леонид Ильич рассердился на Рашидова необходимо сделать что-то такое… выходящее за рамки их дружбы. И чтобы Брежнев увидел это своими глазами. Тогда вам будет зелёный свет по Рашидову.

— И как это сделать?!

— Думайте, Андрей, думайте… Брежнев стал очень самолюбив. Сыграйте на этом. Допустите, что покушение на него сам Рашидов и подготовил. У вас же, наверняка, есть куча материала по окружению Шарафа. Насколько я помню, самый его близкий соратник — это Ахмаджон Адылов. А этот человек способен на многое. И хотите, я вам дам небольшой совет?

— Слушаю…

Толь тщательно собрал остатки торта из коробки и отправил в рот, блаженно зажмурившись.

— Если вы решили идти до конца, то не отступайте. Ни перед чем. Смертей будет! Мама не горюй! А вы такой муравейник собрались разворошить! Так что слабину давать нельзя.

— Что-то мрачно вы говорите, Гурам Ефимович, — нахмурился Ткачёв.

— Почему мрачно, Андрей? — Толь облизал ложку. — Вы, наверное, не знаете, что президенту США Рейгану подготовили доклад под названием «Изменение образа человека»?

— Впервые слышу.

— Вот и я об этом…

— А вы откуда знаете об этом докладе?!

Толь улыбнулся.

— Я — старый еврей, Андрюша. У меня есть свои источники. К тому же, я всё ещё могу сопоставлять факты.

Ткачёв усмехнулся.

— И что же?..

— А вот что, — Гурам Ефимович с сожалением взглянул на пустую коробку из-под торта. — Нынешний капитализм в Америке переживает трудные времена. Он такой, знаете ли, консервативный. Проще говоря — устаревший. К тому же, развитию капитализма, как ни странно, мешает соцлагерь. А это, как ни крути, СССР и страны Варшавского Договора. Плюс Монголия, плюс Китай и Вьетнам. А если ещё взять Кубу и некоторые африканские страны, то капитализму станет совсем плохо. Рынков сбыта нет, понимаете?! Сейчас капитал ещё держится на производстве оружия, но это продлиться недолго, если не расширять рынок. И не делать его либеральным.

— Простите, но я не понимаю чем отличается консервативный капитализм от либерального.

Толь огорчился.