Парад теней

- Всех своих врагов в порошок сотрешь? - горько поинтересовалась Даша.

- И сотру! - бодрился продюсер. Поднял лафитник: - Смерть врагам!

- Хватит смертей! - закричала Даша. Испуганный Михаил Семенович тут же заверил ее:

- Я же фигурально!

Константин положил свою ладонь на ее запястье и предложил свой тост:

- За то, чтобы все было хорошо.

- Очень хочется, но вряд ли, - помотала головой Даша.

* * *

Старинные английские напольные часы - одна из немногих уцелевших реликвий дома Горбатовых - трижды ударили в свои колокола. Кирилл Евгеньевич поднялся с бокалом вина (он пил только сухое) и, молча постояв, дождался полной тишины.

- К глубокому моему сожалению, мне, как вы знаете, придется сейчас уйти. Дела, дела, дела! - вдруг взъярился он. Но, глубоко вздохнув, задержал дыхание и взял себя в руки.- Давайте не забывать Даню, родные мои. Давайте не забывать нашу вину перед ним. Если мы это забудем... - Не договорив, он одним глотком опорожнил бокал. Притихшие родные и близкие послушно последовали его примеру. Глава клана выбрался из-за стола. Высокая, тонкая, словно с картинок прерафаэлитов, его жена Ксения последовала за ним.

В прихожей, поправляя на нем воротник плаща, она прижалась щекой к его груди.

- Когда тебя ждать?

- Не знаю, милая. - Он взял ее за плечи и, не глядя в глаза, с привычной лаской осторожно поцеловал ее в лоб.- Управишься здесь без меня?

- Управлюсь, - пообещала она.

"Тойота" повертелась по Басманным и остановилась у особняка, который явно подвергался щедрому капитальному евроремонту. Горбатов ухватился за ярко начищенную бронзовую ампирную ручку, открыл тяжелую дубовую дверь и вошел в белый с золотом вестибюль свой галереи. Служительница (она же кассирша) тотчас поднялась из-за строгого, красного дерева, стильного стола и скорбно (была в курсе трагических событий) и с достоинством (высшее образование) поздоровалась с шефом.

- Как наши дела? - дежурно поинтересовался Горбатов, поднимаясь по мраморным ступеням. Она ответила ему уже в спину:

- По-моему, хорошо.

Он шел через залы. Он любил их, любил и картины, развешанные по стенам им самолично. Любил, как взрослых детей, которые рано или поздно уходят из дома. Здесь почти не было случайных посетителей: по залам бродили знатоки и агенты богатых клиентов - тоже знатоки, но пожиже знатоков-бессребреников. Знатоки-бессребреники учтивыми молчаливыми поклонами приветствовали его.

Кабинет на двоих был обставлен карельской березой. Два дивана с высокими закруглявшимися спинками, четыре кресла-корытца, круглый стол в окружении изящных стульев. Два бюро у глухих, без окон, стен. За одним из них сидела молодая женщина и что-то старательно - не на компьютере, а ручкой - писала. Компаньонша и совладелица Галина Васильевна Прахова обернулась на звук открываемой двери, увидела Горбатова и резко встала. Спросила тревожно:

- Ну как ты?

- Я-то в порядке... - Он стоял у круглого стола и изучал изысканный черно-желтый рисунок столешницы. Она подошла к нему. Он поднял на нее глаза, и она догадалась, что он совсем не в порядке.

- На похоронах была Дарья, - вдруг ни с того ни с сего сообщил Горбатов.

- Что, эта сучка и дура почувствовала свою вину?

- Она - не сучка и тем более не дура, - возразил Кирилл Евгеньевич и уселся в кресло-корытце. Галина Васильевна устроилась в таком же, напротив.

- Ну ладно. Не сучка и не дура. Что ей надо было от тебя?

- Ей от меня ничего не надо было.

- Значит, тебе от нее. По-прежнему собираешься копать?

- Мы уже обсуждали это, Галя, - напомнил Горбатов и перевел разговор: - Как здесь?

- Продали двух Сухановых, Залбштейна, Ярова и Гомоляку.

- Неплохо, неплохо, даже совсем хорошо, - одобрил Кирилл Евгеньевич. А какого Ярова?

- Не беспокойся, твоя любимая "Московская ночь" еще висит. Наши нувориши, как утверждают их агенты, хотят что-нибудь посветлее.

- Нынче и я хочу что-нибудь посветлее.

- Господи, какой ты дурачок! - привычно удивилась она. - Несчастный дурачок-интеллектуал.

- Я это много раз слышал, Галя.

- Это от меня, - продолжила его мысль Галина Васильевна. - Но я тебя очень люблю, Кира, и не хочу, чтобы ты был дурачком.

- Как там поживает Варицкий? - глядя в потолок, поинтересовался Горбатов.

- А как поживает Горбатова-Кореевская? - в той же интонации спросила она, и сама же ответила на оба вопроса: - Да, я замужем, а ты женат. У меня двое малых пацанят, а у тебя - долг и извечная вина перед страдающей женой. Мы не можем разойтись с ними, но что мешает нам с тобой любить друг друга?

- Все, - коротко не согласился с ней Горбатов.

- Все - это ничего, - убежденно сказала она. - Все - это твои интеллигентские комплексы.

Он продолжал рассматривать лепнину на потолке. Признался ей. Лепнине:

- Я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, кто повинен в смерти Дани.

- Узнаешь, и...?

- Что - и? - не понял он и перевел глаза на нее.

- Убьешь его или их?

- Не знаю. Может, и убью.

- Не убьешь, - за него решила она. - Властям сдашь. Ты у нас законопослушный.

- Перестань издеваться надо мной.

- Я не издеваюсь, Кира, честное слово, не издеваюсь. Я очень хочу тебе помочь.