Парад теней

— Да, да, да! — с лихорадочной готовностью заверила она.

— Тогда рассказывайте.

— А как?

— По порядку. Все с самого начала.

Она поднялась с пуфика, подошла к окну, полуприсела на подоконник и попросила:

— Можно я отсюда?

— Почему же нельзя? Конечно, можно, — не выдержал, улыбнулся Сырцов. — Тем более вы же хозяйка: что хочу, то и ворочу.

— Начинать? — тонким голосом опять спросила она.

— Да начнешь ты когда-нибудь! — как бы грозно прокричал он, непроизвольно перейдя на «ты». Она без гнева, с любопытством зыркнула на его и приступила к рассказу:

— Лиза появилась у меня в московской квартире года полтора тому назад…

— Ее звали Лиза? — импульсивно перебил Сырцов и тут же извинился: Пардон.

— Лиза, — подтвердила Дарья. — Лиза Воронина. Елизавета Михайловна Воронина. Мне продолжать? — попросила разрешения и, увидев поспешный кивок Сырцова, продолжила, упрямо повторив начало: — Лиза появилась у меня в московской квартире года полтора тому назад. Не знаю как, но ей удалось устроиться в бригаду, которая делала у меня ремонт. — Дарья, видимо вспомнив свои претенциозные замашки, презрительно усмехнулась. — Так называемый евроремонт. Мне тогда как-то не жилось в обыкновенных комнатах с обыкновенной кухней и обыкновенным санузлом. Хотелось простора, утопленной в пол ванны, раздвижных дверей, бронзовых ручек и уютного для жопы итальянского унитаза. Нет, нет! — перебила себя она. — Не о том говорю, не о том! Все-таки известно, как попала Лиза в эту бригаду. Она была замечательный маляр — аккуратная, добросовестная, получавшая удовольствие от своей работы. Такую всякий толковый строитель возьмет к себе в бригаду с радостью. Но в эту бригаду она устроилась специально, чтобы познакомиться со мной. Фаны бывают разные: одних просто заразила подростковая эпидемия, другим нравится кривляться на концертах, прыгая и хлопая в ладоши, третьи как бы присматриваются — а вдруг и мне удастся стать знаменитостью, четвертым искренне нравится, что и как поет их кумир. Лиза же просто обожала меня. Сначала издали, а потом, когда мы с ней познакомились, и вблизи, что бывает редко. Я до сих пор не разгадала секрета этого обожания. Ну ладно, если бы просто шизоидная девица, для которой такое обожание — в какой-то степени мания. Лиза была сдержанна, весьма и весьма не глупа, с хорошим юмором и, главное, с безусловной музыкальной одаренностью. Почти безупречный слух, хороший, низкий, правда не очень обработанный, голос. Ее путь — скорее всего, классический джаз. Но она хотела одного: быть похожей на меня во всем. Щебетать с мнимо беспомощными киксами, ходить, как я, одеваться, как я, гримироваться, как я. После окончания ремонта я предложила ей жить у меня, чтобы она пом огала мне по хозяйству, а я поднатаскала ее к к возможному дебюту. Здесь, на даче, была Берта, а в городе — Лиза.

— А где был Даниил? — осторожно поинтересовался Сырцов.

— О, Даник! — тихо воскликнула Дарья. — Он был удивительный человек. Он ценил некоторые мои песни, ему жутко нравилась моя манера держаться на эстраде, и ему казалось, что он безумно влюблен в меня. Ничего себе влюбленность! Он решился познакомиться со мной — он и до этого хотел познакомиться, но никак не мог решиться, — только тогда, когда понял, что новый мой шлягер — чушь и пошлятина.