Парад теней

Борис Евсеевич не смотрел в телевизор. Он с симпатией следил за завороженными экраном Константином и Виктором. Из прокуренного воздуха около них вдруг возник бывший футбольный администратор, а ныне деятель шоу-бизнеса Борис Матвеевич Гуткин. Упершись обеими руками в спинку кресла, на котором сидел Константин, он, интимно склоняясь, сказал в раскрасневшееся ухо бывшего футболиста:

— Ишь, как ребята стараются! Ты им счет заказал, Лара?

— Осторожнее, тезка, — предупредил Гуткина Борис Евсеевич, хорошо чувствовавший накалившиеся страсти гостей, но было поздно. Кузьминский взревел, как бык, и, вырвавшись из кресла, схватил шоумена за грудки.

— Ты что сказал, паскуда?

— Руки! — высокомерно через задравшийся галстук потребовал Борис Матвеевич.

Тут-то руки Кузьминского и пошли в ход. Левая отодвинула известного продюсера на удобное расстояние, а правая, взлетев чуть снизу и сбоку, кулаком врезалась в челюсть. Гуткин, пролетев метра три, рухнул на соседний столик. Обладавшие хорошей реакцией, соседи успели подхватить свои стаканы, так что особого звона не было.

Борис Матвеевич очнулся лишь тогда, когда Кузьминский второй раз схватил его за грудки и поднял для броска. Взлетев на мгновение от пола, Гуткин заорал:

— Сема! Бен!

Сема и Бен, его рослые телохранители, уже бежали к ним по проходу выручать босса. Заметив их, Кузьминский переменил направление броска и метнул обмякшее тело бизнесмена в ноги бежавшим навстречу охранникам, и трое рухнули на пол.

Кузьминский в восторге, засунув два пальца в рот, издал пронзительный и победительный свист. Но до победы было далеко: Сема с Беном мгновенно вскочили и ринулись на него. Сцепившись трое, сами того не замечая, топтали лежавшего под их ногами Бориса Матвеевича. Он завизжал по-поросячьи и на четвереньках побежал с поля битвы. Худо стало и Кузьминскому, и он, прикрыв кулаками голову, а локтями живот, ушел в глухую защиту. Молодые, полные сил охранники колотили в него, как в мешок.

— Джон, помоги, — приказал Борис Евсеевич, не поворачивая головы.

— Кому? — равнодушно уточнил стоявший сзади него Джон.

— Нашему гостю, естественно!

И Джон вступил в бой. Вот теперь пошло всерьез. Джон, с ходу врезав первому попавшемуся под его кувалду (то ли Семе, то ли Бену — не разобрать), отправил его в доброкачественный нокдаун, тем самым дав передохнуть Кузьминскому.

Вот уж и двое на двое. Конечно, Джон работал первым номером, но и Кузьминский не манкировал. Упало первое кресло, рухнул на сломанных ножках столик, зазвенела, падая на пол, и захрустела под ногами стеклянная посуда. К тому времени у обеих команд появились и свои сторонники.

Драка пошла совсем всерьез. От официальной двери бежали охранники, от замаскированной в стене — законспирированные хозяева.

Константин тщетно пытался закурить. Ходила в дергающихся губах сигарета и никак не могла попасть в маленькое пламя. Константин машинально щелкал и щелкал зажигалкой.

— Что ж другу-то не помогаете, Константин? — внимательно следя за его манипуляциями, поинтересовался Борис Евсеевич.

— Сейчас, сейчас. Курну только разок, — пообещал кому-то (не круглому Боре) Константин, щелкнул еще раз, прикурил, наконец, сделал затяжку, засунул сигарету в пепельницу, а зажигалку в брючный карман, рывком отодвинул кресло и ринулся в бой.

* * *

Он находился в секретном закутке и смотрел в тайный глазок. Оптика широкого захвата позволяла видеть картину битвы целиком. Но он следил только за Кузьминским. Ударил литератор, и подвернувшийся под руку злобный дружок Гуткина, перелетев через останки стола, лег и отключился. Теперь литератору врезали, но он хорошо держал удар — голова лишь мотнулась. Для своего возраста и образа жизни Кузьминский был просто блестящ.

Бикса рваная. Козел гнойный. Тварь отвратная. Палящим жаром от паха к лицу прошла ненависть. Сейчас бы незамеченным в эту кашу, толкнуть первого попавшегося на него и через чужую спину — перо в бок… Усмиряя себя, он большим пальцем прикрыл глазок.

Поодиночке их убирать — дело даже не опасное. Смертельное. Команда Смирнова начнет беспощадную охоту, от которой не уйти. Сделать так, чтобы их сразу всех, скопом. Смирнова, Спиридонова, Казаряна, Кузьминского, Сырцова. И бравого полковника Махова в придачу.

Не о том думалось, не о том. Зачем, по какой причине, с какой целью здесь Кузьминский? Если запущен сюда Смирновым или Сырцовым, чтобы углы обнюхать, то драка, в которую он влез, ему как рыбе зонтик. Открылся, показался, обнаружился.

Если просто гулял в соответствии со своими бретерскими замашками и вздорным характером, то участие в драке вполне объяснимо. Если просто гулял…

Ничего не решив, но слегка успокоившись, он снова заглянул в глазок. Лихой бой уже затихал.

* * *