Парадигма крови (СИ)

Я копался в прошлом, пытаясь найти зерна зла в жизни того смешного и доброго, шкодливого и умного парня, что носил теперь страшное имя – Антихрист.

Все, что я находил, было столь мелким и несерьезным, что я сам казался себе гораздо большим грешником, чем он. Теперь я должен был убить его. Того, кто не один раз помогал мне, вытирал мои сопли об свою жилетку, того, кто ободрял меня одним своим видом, того, с кем мне всегда было хорошо и спокойно!

Я чувствовал, что медленно схожу с ума. Только работа, изнуряющая, высасывающая все силы позволяла мне забыться. И я работал как зверь – до бесчувствия, до темноты в глазах. Порталы становились все больше, все большие грузы проходили в них, исчезая в иных пространствах.

В тот день я превзошел самого себя. Сорок пять огромных тягачей ушли в открытые мной врата.

Зачехленные сигаровидные тела на ревущих и плюющихся дымом платформах один за другим проходили сквозь радужную пленку пространственных врат.

Пот градом лился с меня, я скрипел зубами, но снова и снова посылал всю свою силу на прорыв Грани.

Когда последний транспорт перевалил критическую черту, я почему-то взглянул ему вслед.

Там, куда они шли, был сверкающий день. Аметистовый океан переливался в оправе позолоченных солнцем скал, тучи белоснежных легкокрылых существ носились над водами. Высокие деревья пенили листву под неслышным ветром.

Это была золотая мечта, прекрасная как легкий сон. Я сделал шаг и заглянул в этот радужный мир…

И я услышал, как тревожно кричат белокрылые существа, как трещат и стонут вековые деревья, под тяжелой пятой боевого железа, ощутил, как запах гари смешивается с запахом дробленых скал и раздавленной зелени. Я отшатнулся. Сашка, как всегда, был рядом. Я тяжело опустился на подставленный им ящик. В голове мутилось.

- Саш, какое сегодня число? – спросил я, глотая холодную воду из протянутой им бутылки.

- Первое сентября, Тёмка.

Почему-то мне стало не по себе.

Первоклашки, астры, белые банты и светящиеся глазенки пронеслись передо мной в цветном хороводе.

Серьезный мальчуган с новеньким портфелем и крепко зажатым в кулачке букетом встал передо мной. Серые глаза взглянули на меня. Я застонал, хватаясь за голову. Я так хотел, чтобы это был мой сын! Я хотел ощутить эту маленькую ручку в своей ладони, я хотел нести этот пахнущий новым портфель, я так хотел, чтобы в другой руке лежала узкая ладонь моей Вики!

- Тёма, ну что, что ты? Устал, Артем? Это последняя партия, последняя! – Сашка присел передо мной, обтирая мое лицо мокрой тряпицей. – Пойдем, дружище, я помогу тебе! Ты молодец, Темень, ты просто монстр! – Саша пытался ободрить меня.

Я посмотрел прямо в его добрые и участливые глаза.

- Саша! Это были ракеты-носители? Для ядерных зарядов?! Саша, для кого они???

Я не дал ему ответить, толкнув его в плечо с такой силой, что он свалился в желтоватую пыль соленой пустыни. Я вскочил в ярости.

- Ты правильно сказал, Саня! – сказал я, сжимая кулаки. – Я – монстр!

Вечером, я лежал в своей комнате в тяжком полудреме-полубреде и шептал сами собой складывающиеся горькие слова:

А я пришел с войны, а я включил свет.

В сердце моем – тюрьма,

В мыслях – меня нет,

По столу – глухой звон,

По ветру – только след.

Здесь и меня нет, здесь и тебя нет

Я никому не гид, я никому не пан,

Лапками шелестит

Кухонный таракан

Завтра настанет день,

Завтра я так же пьян.

Время мое летит

Время мое – стакан.

Выпью – и сразу смерть,

Выпью – и черт с тобой!

Слово мое летит.

Слово мое – отбой.

А наверху в тиши

Кружево Бог плетет

Боженька наш не спит

Боженька наш не пьет.

Дай мне чуть-чуть тепла

Дай мне чуть-чуть ума,

Время мое идет,

Имя мое – зима...

Ужасно хотелось взять в руки гитару.

И чтобы на столе стояла бутылка водки. И чтобы я был оглушительно, убийственно, до одури пьян. Чтобы ничег, ничего, ничего наконец не чувствовать.

Тихонько стукнули в дверь и Санек вошел и сел на кровать не зажигая света.

- Тём, не спишь?

Я молчал, зарывшись лицом в подушку.

- Мне это тоже не нравится, Тёма. У меня – семья. Но, Артем, если не мы, то нас! Это война на уничтожение, Артём! Если мы не защитим своих родных, то кто же Тёма? Кто сделает за нас грязную работу? Убирая дерьмо, невозможно не изгадиться, Тёма. Тем более, что мы знаем, что так надо!

- Так надо, Саша? – Я сел и уставился на его темный силуэт. – Ты так уверен? – я горько засмеялся. – Тебе хорошо! Не тебе Даньку Водореза убивать!

Он помолчал немного, я услышал, как скрипнули его зубы. Он наклонил голову, его голос стал глухим:

- Мне НЕ легко, Артём! Мне очень трудно. И не потому, что мне жалко Данила – он давно уже не человек, а потому что не меня избрал Господь! Не мне он являлся в Славе своей и не со мной он говорил, как с сыном! Я знаю, это грех, но мне до боли обидно, что Он избрал не меня!!!

Я распахнул глаза, пытаясь разглядеть его лицо, склоненное во тьме, я видел, как напряглись его плечи, вздуваясь буграми мышц.