Парадиз Ланд 2-1

       Поступив в ГИТИС, Вацек учился ни шатко, ни валко, поскольку, каким-то особым театральным дарованием не блистал, но все же умудрялся держаться в середнячках. При этом куда больше ему помогали в учебе не связи его бабки, а то, что уже в возрасте четырнадцати лет он был совращен одним её приятелем, большим артистом с мировым именем и еще большим любителем мальчиков. Этот артист стал его постоянным любовником, чем и обеспечил юноше вполне безбедное существование.

       После окончания театрального института, пока был жив его престарелый друг, он имел ангажемент, но с его смертью все как-то очень быстро куда-то испарилось, да, и своей бабке он к тому времени осточертел. Какое-то время он еще держался в Москве, но вскоре понял, что ему настала пора находить себе что-то более надежное, чем проституирование. В столице и без него было множество геев, к тому же более молодых, хотя и не все были так красивы, как он.

       Поэтому, когда у него появился новый любовник, большой нефтяной босс из Тюмени, который когда-то начинал работать под руководством его отца, он решил окончательно вернуться на родину, где, за полгода до этого, скончалась его тетка. Вот так, спустя семнадцать лет, он возвратился в родные Пенаты. В областной театр его приняли сразу же, и хотя больших ролей ему не давали, быстро вписался в труппу и был довольно тепло принят ею, впрочем, он отлично знал правила и прекрасно понимал, что в театре от любви до ненависти не то что один шаг, а всего лишь пара миллиметров.

       Помимо жалкого театрального жалованья, Вацлав имел куда более надежный и серьезный источник доходов, руководя небольшим коллективом исполнительниц стриптиза. Нефтяникам нравилось глазеть на голых девок, которые, помимо танцев на эстраде, охотно и весьма искусно делали минет за её пределами, чем приводили керосинщиков в еще больший восторг. Девочки честно делились с ним своими заработками, поскольку прекрасно понимали, что именно от него зависит то, будут ли они и дальше трудится в "Эльдорадо".

       Вот так он и жил в городе своего детства, так сильно изменившимся за время его отсутствия, все эти три года. Как говорится сыт, обут и нос в табаке. Правда, куда большее вспомоществование он имел не от девочек, а от своего любовника и тоже благодаря все тому же пресловутому минету, который он делал с куда большим искусством, чем самые лучшие его ученицы. Его богатый друг был от него в таком восторге, что даже обещал подарить ему тот ресторан, в котором он работал, но в последний год это уже совершенно не волновало Вацлава, в жизни которого, внезапно, произошли огромные перемены.

       Прошлым летом, поехав за город чтобы немного отдохнуть и развеяться, он нашел на берегу Тобола лаз в небольшую пещеру и обнаружил там совершенно невероятную, фантастическую находку - полуметровый сталагмит ярко-алого цвета, похожий, своей формой, на огромный член собаки в момент эрекции. Стоило только ему взять его в руку, как он тотчас отломился от своего основания и Вацлав, пораженный его хищной, изысканной красотой, забрал сталактит с собой и, быстро собрав вещи, вернулся домой.

       В ту же ночь к нему в голову пришли гости, - Зардоз и Туленк. В первое мгновение у Вацлава возникло такое ощущение, что у него съехала крыша, но Туленк быстро объяснил ему кто они такие и чего им надо. Впрочем, выбор у него был невелик, или он сотрудничает с ним, или его ждет неминуемая гибель. В случае же добровольного сотрудничества ему была обещана огромная власть над людьми и, воистину, несметные богатства. Когда же он поинтересовался в чем же, собственно, должно было заключаться сотрудничество и получил исчерпывающий ответ, вопрос о богатствах его уже не интересовал. То могущество, которое он обретал немедленно и возможность жестоко отомстить кое-кому из своих бывших московских друзей, затмевали собой все остальные перспективы.

       Подъехав к дому, Вацлав вышел из своего элегантного японского джипа и вежливо, с легким поклоном, поздоровался с соседками, сидевшими на скамеечке. Те радостно заулыбались и закивали ему головами в ответ так, словно были чем-то обязаны этому высокому, стройному парню с коротко стриженными, выбеленными волосами, по-девичьи красивым лицом и золотой сережкой в правом ухе.

       Одежда Вацлава вполне соответствовала его гомосексуально-артистической натуре. Он был одет очень аккуратно и франтовато - в удлиненную, зауженную черную пиджачную пару, черную же рубаху с золотой заколкой на воротнике-стоечке и изящные туфли на высоком каблуке. Черный цвет очень хорошо подчеркивал бледность его лица и лихорадочный румянец на щеках, итог тщательного макияжа. К своему внешнему виду Вацлав относился даже с большим пиететом, чем к своему джипу, который он содержал в идеальном состоянии и трясся над ним, как над малым ребенком.