Парадиз–сити

— Правда? — переспросил Ло Манто, едва заметно улыбнувшись. — Тогда почему ты согласился на мое предложение? Из–за того, что у тебя закончились мешки для пустых банок?

— Фигня! — отмахнулся мальчик. — Просто мне захотелось заняться чем–то новеньким, а то, что ты попросил меня делать, казалось не слишком сложным.

— Похоже на правду, — сказал Ло Манто. — Вот и продолжай слушать. Не задавай слишком много вопросов и не приближайся к тем, кто, как тебе подсказывает нутро, может догадаться о том, что мы с тобой связаны.

— Начнем с того, что эти ребята очень осторожны с тем, что говорят. Впрочем, ты сам здесь вырос и должен знать, как тут распространяются слухи. Может, с тех пор, как ты отсюда уехал, места и лица изменились, но все остальное осталось прежним.

— А этот стрелок, про которого все говорят… — Ло Манто помедлил. — Ты знаешь его имя?

— Только кличку, — ответил мальчик. — Крутые называли его Флэш. Слыхал про такого?

— Я проверю его по полицейской картотеке, — ответил Ло Манто. — Если нам удастся найти его фото и личные данные, значит, он не такой уж великий, как про него говорят.

— Ему не обязательно быть великим, — возразил Фелипе. Другой раз достаточно простого везения. Я надеюсь только на то, что он не промахнется и не прикончит какого–нибудь невинного парня, оказавшегося поблизости.

— Ты имеешь в виду невинного парня вроде тебя? — с улыбкой уточнил Ло Манто.

— А чего ты смеешься? — ощетинился Фелипе. — Во всех трех библиотечных книжках, которые я прочитал в последнее время, погибали невиновные. А что происходит с главным героем? Ему хоть бы хны! Остается живой и невредимый, и даже прическа не растрепалась.

— Возможно, ты просто не те книги читаешь, — предположил Ло Манто.

— Возможно, — согласился Фелипе, — но то же самое пишут в газетах, говорят по радио и показывают по телевизору. Везде происходит одно и то же. Парни вроде тебя всегда выходят сухими из воды, а такие, как я, получают дырку в голове.

— Я постараюсь, чтобы этого не произошло, — пообещал Ло Манто, скользнув взглядом по соседним крышам.

— В случае успеха ты будешь первым, у кого это получилось, — скептически откликнулся мальчик. — Кроме того, я не особо и боюсь. Просто предпочитаю быть начеку.

Ло Манто восхищался этим мальчиком: его способностью, невзирая на бедственное положение и уличное окружение, сохранять уверенность в себе и контроль над ситуацией. Он во многом напоминал Ло Манто детей бедноты из Неаполя, вечно голодных ребятишек, которые выживали лишь благодаря попрошайничеству и воровству с лотков уличных торговцев. Жизнь обрушилась на этих мальчишек и девчонок всей своей невыносимой тяжестью, поставив их в равное положение со взрослыми и подвергнув таким же испытаниям: существование впроголодь, разрушенные семьи, отсутствие крыши над головой, нескончаемая борьба за еду, лекарства или место в ночлежке. И каждый такой экзамен оставлял неизгладимый след на их повзрослевших раньше срока лицах. В их глазах — темных, проницательных — Ло Манто неизменно видел печаль, упрямство, злость и покорность судьбе.

Уличные воришки Неаполя боготворили Ло Манто. Они знали, что он никогда не станет их арестовывать, и чувствовали, что в случае чрезвычайных обстоятельств могут обратиться к нему, и он обязательно поможет. В благодарность юные бродяжки щедро снабжали его информацией. Таким образом итальянский детектив обзавелся сотнями глаз и ушей во всех концах города. Он никогда не демонстрировал по отношению к ним унизительной жалости, не обращался с ними как с презренными нищебродами или ворами, всегда расплачивался за информацию, накормив маленького босяка обедом, угостив стаканом холодной газировки или отведя к доктору. Общаясь с уличной ребятней, Ло Манто умел сделать так, что они ощущали себя его партнерами в каком–то очень важном взрослом деле. Это льстило их самолюбию и позволяло почувствовать собственную нужность.

Оказавшись в Нью—Йорке, Ло Манто решил использовать в этом качестве Фелипе. Он понимал, что взваливает на хрупкие детские плечи тяжелый груз, но этот мальчик обладал весьма важными качествами: способностью чувствовать царящее на улицах настроение и отделять факты от домыслов. В Фелипе ощущалась целеустремленность, а его бравада являлась не чем иным, как защитным панцирем, наподобие шубы, призванной уберечь его от царящего вокруг нестерпимого холода. И еще под всеми этими наслоениями Ло Манто ощутил живущий в душе мальчика страх. Страх, который он научился чувствовать в других с первых дней своей службы в полиции. Страх, который он научился понимать. Страх, который и сам Ло Манто ощущал ежедневно и ежечасно.

— Ну, спасибо тебе, — сказал Ло Манто, поднимаясь с бетонных ступеней и направляясь ко входу в станцию подземки. — Было приятно услышать, что в меня не попадут.

— В богатеньких никогда не попадают! — крикнул ему в след Фелипе. — Даже если они копы.

* * *