Парадиз–сити

Дженнифер прошла следом за женщиной на кухню, отодвинула от массивного резного стола тяжелый стул и села. Она наблюдала за тем, как хозяйка квартиры, двигаясь с необычной для ее возраста ловкостью, достала из шкафа две большие чашки. Глядя на Ассунту, нипочем нельзя было поверить в то, что всего двадцать четыре часа назад она всадила три пули в гангстера, чтобы позволить пятнадцатилетней девочке скрыться от его боссов.

Кухня была точь–в–точь такой же, как и у большинства других обитателей Бронкса итальянского происхождения: на стенах — обои в цветочек, множество сувенирных тарелок с изображениями президента Кеннеди и папы Иоанна XXIII, календарь с ликами святых на каждой странице и обведенными красным карандашом датами католических праздников. В раковине, до половины заполненной мыльной водой, ждала — и, по–видимому, довольно давно — своего часа грязная посуда, на покрытых гарью горелках газовой плиты стояли две большие кастрюли. В одной булькал томатный соус для пасты, во второй варились спагетти. Аромат пищи смешивался с резкими запахами чистящих веществ. Дженнифер словно вернулась на много лет назад и снова очутилась в кухне своей бабушки Франчески. Вот она, еще школьница, сидит за столом и делает домашнее задание, а круглолицая бабушка, напевая сентиментальные неаполитанские песенки, стряпает для всей их большой — из двенадцати человек — семьи. Она всегда готовила больше еды, чем могла съесть даже такая орава. Счастливые мгновения детства! Они оборвались вместе с жизнью ее матери, но Дженнифер хранила воспоминания о них, как самое дорогое.

Усевшись напротив, Ассунта разлила кофе по чашкам, а затем протянула руку, взяла с подоконника блюдо с итальянскими пирожными и бисквитами и поставила его на стол.

— Предупреждаю, — сказала она, — кофе у меня очень крепкий, на любителя. Но такой любил мой муж.

Дженнифер сделала маленький глоток. Кофе был густым и вязким, словно гудрон, которым заливают крышу, и имел привкус лакрицы. Он обжег ей небо и растекся горячей волной по пищеводу, оставляя ни с чем не сравнимое послевкусие.

— Да уж, — призналась она, — не кофе, а сущий динамит. В «Старбакс» такого не найдешь.

— Еще бы! — с гордостью ответила женщина, взяв чашку двумя руками и отпив за два глотка не меньше половины. — Отлично прочищает мозги. Так что вам будет легче задавать мне вопросы.

— Вы храбрая женщина, — проговорила Дженнифер. — Вчера вы спасли жизнь девочке и ради этого даже убили человека. Пойти на такое — очень непросто. Я прожила не такую долгую жизнь, как вы, но повидала достаточно, чтобы знать это.

— Возможно, мы обе делали то, что должны были сделать, — ответила Ассунта, допив кофе. — Каждый сам выбирает себе жизнь. У вас есть пистолет и полицейский значок, а у меня — воспоминания о моем муже.

— Я пришла сюда потому, что нуждаюсь в вашей помощи, — сказала Дженнифер, не сводя глаз с покрытого морщинами лица Ассунты. — Вы, конечно, не обязаны помогать мне, но, если вы рисковали своей жизнью ради Ло Манто, полагаю, он для вас что–то значит. А он, в свою очередь, безгранично верит вам, коли вручил в ваши руки жизнь своей племянницы. Для меня этого вполне достаточно.

— Старикам всегда проще довериться, — улыбнулась Ассунта. — В нашем распоряжении осталось слишком мало времени, чтобы предавать тех, кого мы любим. Возраст не позволяет нам разбрасываться друзьями.

— Вы ведь знаете Ло Манто с тех пор, как он был еще ребенком. Вы знали его родителей. Вам известно,

каким он был тогда и почему он уехал в Италию. Вы знаете его и как полицейского, и вы — единственный человек, у которого есть все ответы.

— Это зависит от вопросов, — ответила Ассунта, — и от причин, по которым их задают.

— Единственная причина, по которой я хочу получить ответы, это желание сохранить ему жизнь, — сказала Дженнифер. — А заодно, если получится, и самой остаться в живых.

— У Джанни прекрасно получается справляться с этим в одиночку, — проговорила старуха. — По крайней мере, получалось до сегодняшнего дня.

— Сейчас все иначе, — заверила ее Дженнифер, — ему противостоит не просто кучка мелких преступников, которых в обычной ситуации он мог бы переловить чуть ли не сачком для бабочек. Против него ополчилось много могущественных людей, которые жаждут его смерти. Я не знаю точно, сколько их, но я проработала в полиции достаточно долго, чтобы понимать: против нас замышляется что–то очень серьезное, и вдвоем мы справиться с этим не сумеем.

— И тем не менее вы остаетесь с ним, хотя можете в любой момент уйти в сторону, сказаться больной или даже попросить своего босса дать вам другое задание? — В устах Ассунты это прозвучало даже не как вопрос, а как констатация факта. — Мои племянники тоже работают в полиции, поэтому я кое–что в этом понимаю. Вы остаетесь, поскольку считаете это правильным, поэтому первый вопрос задам я: почему?

Дженнифер отодвинула чашку в сторону и поставила локти на стол.

— Отчасти — потому, что это моя работа и я не хочу бросать ее, не доведя до конца, — ответила она.