Парадокс Андропова. «Был порядок!»

Таким проявлениям не должно быть места в обществе, строящем коммунизм, подчеркивал Андропов.

И поэтому «борьба с уголовными преступлениями и антиобщественными проявлениями – задача не только государственных органов, но и всего общества, гражданский долг всех честных советских людей, всех трудовых коллективов. Чем активнее будет выполняться этот долг, тем быстрее мы искореним этот зло».

Как видим, уже тогда Андроповым ставилась проблема поиска путей формирования гражданского общества, ибо гражданское общество немыслимо без укоренения в сознании людей чувства гражданственности, ответственности за общее благо, что, похоже, не понимают и некоторые наши современники сегодня…

Андропов одним из первых в недавней отечественной истории поднял вопрос о защите интересов не только государства, но общества, его граждан. Что спустя почти два десятилетия вылилось в общем-то справедливую формулу «защиты жизненно важных интересов личности, общества и государства» (статья 5 закона Российской Федерации «О безопасности» от 3 марта 1992 г.).

Говоря о необходимости как мягкого, корректирующего воздействия, профилактики противоправных деяний, так и принятия в необходимых случаях правовых мер воздействия, Андропов подчеркивал: «И пусть нам не твердят в таких случаях о гуманизме. Мы считаем гуманным защиту интересов общества. Мы считаем гуманным своевременно пресечь преступную деятельность тех, кто мешает советским людям спокойно жить и работать» (с. 147).

В то же время, отмечал он, «непримиримая борьба против всех проявлений и пережитков национализма и шовинизма, против тенденций национальной ограниченности и исключительности, идеализации прошлого и затушевывания социальных противоречий в истории народов, против обычаев и нравов, мешающих коммунистическому строительству – это неизменный принцип национальной политики партии».

Познакомив читателя с общественно-политическими взглядами и убеждениями Юрия Владимировича Андропова, представляется также необходимым сказать и о его личных качествах и чертах характера, без учета которых его личность будет представляться лишь сухой схемой, лишенной простых человеческих индивидуальных характеристик.

Штрихи к портрету

Конечно, сложно воссоздать «психологический портрет» человека, ушедшего из жизни тридцать лет назад и с которым ты встречался один раз в жизни. И, тем не менее, рискну сделать это, используя те же методы, что применяют для решения аналогичных задач не только психологи, писатели и историки, но и … аналитики спецслужб.

Нам представляется необходимым показать читателю, каким знали Юрия Владимировича Андропова люди, работавшие и близко соприкасавшиеся с ним на различных этапах его трудовой деятельности.

Мы уже познакомили читателя с политическими взглядами Юрия Владимировича Андропова. Но не меньший интерес и поныне вызывают и личные, деловые качества этого выдающегося партийного и государственного деятеля Советского Союза.

Разумеется, Андропов был в полном смысле слова человеком своего времени, своей эпохи, что вполне понятно и закономерно. Хотя он, в отличие от многих других руководителей, не «по поручению» и даже не «по должности», думал о настоящем и будущем. И не только нашей страны, но и всего мира.

Его глубоко лично волновала судьба страны, партии, с политикой которой он ассоциировал всю свою деятельность. Следствием этого являлось стремление, в качестве сначала секретаря ЦК, в затем кандидата и члена Политбюро ЦК КПСС, внести личный вклад в обоснование и выработку, реализацию намеченной политики партии.

Андропова возмущали явления равнодушия к законным интересам людей, факты моральной нечистоплотности, отступления от этических норм поведения, карьеризм.

Являвшийся в 1958–1964 гг. одним из сотрудников будущего генсека, Ф. М. Бурлацкий подчеркивал, что Юрий Владимирович понимал политику как искусство возможного: он знал не только то, что нужно делать, но и как этого добиться в конкретных условиях.

Именно Бурлацкому принадлежит характеристика Андропова как Homo Politicus, то есть Человека Политического. Может быть, как никто другой среди тогдашних руководителей, подчеркивал он, Андропов «чувствовал и сознавал жесткие политические рамки на пути назревших преобразований»[75].

Развивая эту мысль, Бурлацкий отмечал, что Андропов, «собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями… Это значит, что он рассматривал вопрос с точки зрения государственной политики страны, тех последствий, которые может иметь то или иное событие или решение для ее интересов»[76].