Парадокс чести

Тентир бурлил. Внизу истошно ржали лошади. Выпущенные на волю, они потоком неслись вверх по пандусу и наружу через главную дверь большого зала. Мухортые, каштановые, гнедые, вороные. Джейм не видела среди них кремовой, пятнистой шкуры Бел. Прижавшись к стенке, она спустилась вниз по пандусу, мимо несущегося наверх панического табуна, вздрагивая и уворачиваясь от вздымающихся плеч, вращающихся глаз и грохочущих копыт. Здесь был мастер-лошадник, шлёпавший лошадей по крупам.

— Я её не видел, — прохрипел он. — Она, верно, сзади, руководит остальными.

Меж половиц вырывались струи пара, вышибая некоторые из них со своих мест. Вода не могла загасить хорошо выдержанное железное дерево, но её громогласное столкновение с огнём наполнило воздух жаркими, иссушающими струями. Джейм дёргалась между ними из стороны в сторону, чувствуя, как всё её тело покрывается колким потом. Поток спасающихся бегством лошадей начал слабеть. Одна из них подобно призраку выскочила из тумана. Джейм схватила её за белую гриву и забросила себя на пятнистую спину. Вверх по пандусу, в зал, наружу через переднюю дверь. Под ногами заскользила грязь. Бел едва не упала. По головам и плечам оглушающе барабанил холодный дождь. Перед ними раскинулись тренировочные поля Тентира, укутанные сплошной пеленой дождя, под полной луной, искромсанной бегущими облаками.

IV

Следующим утром Аден обратился к собравшимся кадетам из-под навеса балкона Коменданта, пока они рядами стояли внизу, под проливным дождём, становясь всё мокрее и мокрее.

— Всё вы — ленивые неряхи, — объявил он им всем, поглядывая вниз поверх своего длинного носа, — позорящие свои дома и свои шарфы. Возможно, я не и задержусь здесь на долго, но, тем не менее, я собираюсь научить вас тому, что такое дисциплина. Прежде всего, теперь вы будете бегать — я сказал бегать — на занятия строем, отбивая ритм, и останавливаясь только для того, чтобы отдать честь любому рандону, которого вы можете встретить по дороге. Рандоны, отвечайте на это как полагается. Я буду посещать ваши занятия. И если я обнаружу хоть какое-то несоответствие нормам, то вы будете повторять тренировку всё свободное время, всю ночь, если потребуется. Бег-наказание станет чаще и дольше. Не ждите ничего, кроме полевой провизии и постоянных проверок. Я полагаю, для начала этого хватит.

Наступила влажная пауза[96].

— Салют! — проревел дежурный саргант, и они отдали честь — каждому офицеру в пределах видимости, не соблюдая никакого порядка.

За этим последовала общая свалка, когда десятки построились строем и сорвались с места, многие неосторожно врезались друг в друга. Для Коменданта они бы справились с этим на отлично. Для Адена Гладколицего[97], они, по негласному взаимному согласию, превратили этот манёвр в полный хаос.

— Это было забавно, — заметила Джейм Шиповник, немного прихрамывая из-за подбитой голени. — Но мне кажется, что мы за это ещё поплатимся.

Аден весь день переходил из класса в класс, придираясь к большинству отрядов и назначая штрафные взыскания. Вокруг грязного квадрата замолотили кругами ноги. Полевые рационы оказались насквозь изъеденными бледно-зелёной плесенью. А дождь по-прежнему всё шёл и шёл. Под непрерывным ливнем, развлечения оборачивались строгой дисциплиной и беспрекословным повиновением.

Этим вечером Тиммон ужинал вместе с Комендантом На Время[98] и своей матерью, провизией, что привёз с собой Аден и без которой он, похоже, никогда не пускался в дорогу.

— Он думает, что мы все строим против него какие-то козни, — доложил он Джейм впоследствии. — Ну, в некотором роде, так оно и есть, но он также упомянул День Безвластия, когда он был настоящим Комендантом Тентира и с ним сыграли какую-то дурацкую шутку.

Джейм припомнила, что ей доводилось слышать. — Его выманили из его покоев громкой суетой и схватили за шарф. Кадеты заставили его поделиться своими запасами лакомств для праздничного стола.

— Что-то, столь банальное?

— Определёно только не для него.

— Кроме того, он не любит шаниров. В частности, ты и Драй, довели его с моей матерью до белого каления.

— Драю будет лучше держаться от неё подальше. Теперь, когда ты наконец начал выскальзывать из её хватки, она пытается снова сделать из него твоего мальчика для битья.

— О нет!

— О да, как будто его битье может снова заставить тебя вести себя хорошо.

Она наблюдала, как Тиммон раздумывает над этим. Вполне возможно, его мать была права.

— Я также думаю, — добавила она, — что она испытывает к нему личную ненависть, за то, что он сын твоего отца. А что касается Адена, не может ли быть так, что это он подал твоему отцу идею заставить Драя съесть своего товарища карпа?

Тиммон внимательно на неё посмотрел. — Всё верно, и про неё и про него. За ужином, он хвастался этим почти столь же сильно, как и жаловался о своих пропавших лакомствах. Не знаю почему, но все шаниры его чрезвычайно раздражают.

— Сам-то он не один из них, верно?