Парадокс Ромео

Светка большеглазая и большеротая, щекастенькая. Но низковата. И Лелику совсем не подходит. Скорее тура, чем слон. Тяжелая фигура.

– Выходит, – процедил Лелик. – Мне плевать, кто с кем. Я теперь в школу не могу ходить. Все шумят, все обсуждают.

– Нашли чем заниматься, лучше бы телевизор смотрели!

И как подтверждение, через коридор из открытой двери гостиной донеслась бодрая музыка рекламы.

– Скоро затихнут. Это ненадолго.

– Не так быстро, как тебе хотелось бы, – чуть громче, чем стоило, произнес Лелик и тише добавил: – У меня родителей вызвали в гимназию. И я не понимаю, почему в этой истории все перепало мне. Где остальные?

– А ты хочешь, чтобы задело всех?

Они говорили очень по-взрослому. И от этого какая-то жилка дрожала внутри, на пределе своего натяжения, готовая вот-вот лопнуть.

– Это несправедливо! Всю эту историю заварила Нинка.

– Ты теперь хочешь заложить ее?

– Я хочу, чтобы было справедливо.

– А за Ниной пострадает Света.

– Ты собираешься их защищать?

Всеволод повернулся в сторону бывшего друга и даже присвистнул от неожиданности. Вот как все, оказывается, получилось! Из-за Камбоджи Лелик психанул в истории с телескопом. Стал встречаться со Светкой, потому что Нина… А что Нина?

– Я не собираюсь никого защищать. – Как же тяжело объяснять очевидные вещи. – Я не собираюсь никого предавать.

Лелик не выдержал и закричал:

– Это не предательство! Когда все против одного – где же здесь предательство? И не надо в меня тыкать этим словом! Нинка меня им нашпиговала, как котлету! – Он нервно забегал по комнате. – Это ты все устроил! Что я теперь могу сделать? Все слишком запуталось. Надо что-то предпринять! Сходи к завучу и объяснись. Я знаю, ты сможешь. И тебя послушают, потому что ты у них в любимчиках. Меня даже слушать не хотят.

Так и тянуло вернуть реплику, сказав, что если кто и начал, так это Лелик. Никто его не заставлял идти в учительскую. Сам побежал, и тогда Всеволод разыграл партию. Чтобы выиграть время.

– Никуда я не пойду, – тихо проговорил он. – Надо подождать.

Сколько раз он уже произносил это? Странно, что его так никто и не услышал.

– Знаешь, кто ты после этого? – воскликнул Лелик и посмотрел взглядом голодного питона.

– Знаю, – быстро ответил Всеволод, сдерживая улыбку. – Мне об этом Нина тоже рассказала. Сволочь и предатель. А еще слабак и размазня.

– Я этого не говорил!

– Она говорила. Поначалу Нина тебя защищала.

– Пойди в гимназию и сам все расскажи! – требовательно вскрикнул Лелик. – Куда ты дел этот телескоп? Инопланетяне утащили?

– Почти.

Всегда приятно осознавать, что ты победитель. Шахматы – игра на самообладание. Проигрывает тот, у кого сдают нервы.

– Никому ничего я говорить не буду. Пройдет время, и я все верну. – Стало скучно. – Что вы все бегаете и суетитесь? Исполняете девиз рок-н-ролла – «Жить стремительно, умереть молодым»?

– Хорошо! – Лелик как будто снова приободрился. – Тогда пойди в класс и скажи всем, что я не подсылал никого, чтобы тебя побили.

Всеволод вдруг понял, что ему все это надоело. Что он устал ходить по одному кругу и говорить одно и то же. Люди слышат только себя. А если чего недослышали, так придумали. И все в меру своей фантазии. Другого человека, того, с кем они общаются, там нет и в помине.

– Я сделаю другое, – прошептал Всеволод. Жилка в голове снова запульсировала. Она что-то требовала. Как будто хотела выбраться из мозгов и пролиться на землю. – Я, пожалуй, уйду из гимназии. Достали вы меня все.

Лелик вздрогнул.

– Никуда ты не уйдешь, – таким же шепотом отозвался он. – Тебя не отпустят.

– Я и спрашивать не буду. Заберу документы и отнесу в ближайшую школу. Вундеркинды нужны везде.

– Никому ты не нужен! – вскрикнул Лелик. – Думаешь, что особенный? А ты – никакой! Урод!

Он вылетел из комнаты. Из коридора раздалось клацанье замка – Лелик не мог справиться со старомодной системой.

– Ну что, что ломаешь? – напоказ, раздраженно спросила мама. – Вот как надо.

Замок щелкнул.

– Спасибо, – на вдохе, с всхлипом произнес Лелик.

Загрохотал по ступеням лестницы.

Уходить из гимназии не хотелось. Но, раз уж так получилось, деваться некуда. Не хватало еще, чтобы Лелик тыкал ему в нос этим обещанием. В конце концов, ему оставалось учиться всего полтора года. Потом он уйдет в музыкальное училище. И там все будет по-другому.

В гостиной телевизионные герои все еще гадали о таинственной смерти Ксюши.

Глава третья Ошибка

Школа – типовое здание, какие строили в начале шестидесятых годов прошлого века. Пятиэтажное. Желтенькое. С выступами фальшивых колонн и барельефами классиков – Пушкина, Толстого и еще кого-то, кто за пятьдесят лет успел стереться. Вроде бы по усам угадывался Горький.

Высокий черный забор. Слишком черный для старушки-школы. Больше походит на оградку у могилы. И чего он стал придираться к такой ерунде?