Парадокс Ромео

– Бежим! – неожиданно резво рванула рыжая, увлекая за собой Генку.

Всеволод попытался выполнить это волшебное «бежим», однако ноги странно приросли к земле. Колено как будто вывернулось в неправильную сторону. Он согнулся, пытаясь выдохнуть из себя боль, поднял глаза и увидел, что в окне третьего этажа маячит лохматая фигура.

Людмила.

Даже если он убежит, она направит полицию по правильному адресу.

– Ты чего? – от подъездов крикнул Сидоров.

Всеволод махнул рукой, чтобы они убегали. Бесполезно все это было… Бесполезно.

Больше всего расстраивал телефон. Сломался вчистую. И даже симка переломилась пополам.

Всеволод сидел на диване, откинувшись на спинку, и сквозь прикрытые веки смотрел в телевизор. На экране герои играли свадьбу. Длинный белый лимузин лихо развернулся в узком проезде. Жених галантно придержал дверцу невесте. Открывалось шампанское, лилась пена, сыпались лепестки, мелочь звенела об асфальт. Гул голосов. Из задних рядов гостей на счастливых молодых смотрит кто-то недовольный. Взгляд – серий на пять. Сначала жених будет выяснять, кто это, потом невеста примется выдвигать претензии, потом ее украдут, и все наконец-то решат узнать, кто же это был. Окажется слесарем или фотографом на церемониях.

«Горько! Горько!» – требовали гости.

Из-за закрытой двери гостиной пробивался возмущенный голос Людмилы. Ее невозможно было выставить, она ворвалась вместе с полицейскими и тут же начала кричать.

Сквозняком мазнуло по ногам – в гостиную заглянула мама.

– Ты точно ничего не хочешь рассказать? – тихо спросила она.

Всеволод качнул головой. От этого перед глазами вспорхнули испуганные разноцветные пятна. Все-таки ему здорово врезали по голове. Второе сотрясение за неделю.

– Я ничего не помню. У меня болит голова.

– Как не помнит? Как? – шипела из коридора Людмила. – Он же с ними разговаривал. С девочками вышел из подъезда. Вы его спросите.

На экране новобрачные целовались. Долго и скучно.

– Оставьте меня в покое!

Пришлось встать и уйти в кабинет отца.

– Это покрывательство чужого преступления! – возмущалась Людмила. – Не уходите! Как это – ничего не помнит?

С этажерки смотрел лось – белые рога. Смотрел равнодушными фарфоровыми глазами.

– Нет, вы его спросите!

Невнятно бубнили в ответ полицейские.

Лось был тяжелый. Всеволод никогда не брал его в руки, холодные покатые бока удобно легли в ладонь.

– Он специально молчит! – шипела Людмила.

– Лодя! Ну, что же ты творишь? – увещевала мать.

Ярость накрыла мгновенно. Словно в мозгу что-то взорвалось.

– Прекратите вы лезть не в свое дело! – гаркнул он, с размаху бросая лося на пол. Секунду он был цел, а потом разлетелся множеством осколков, облачком меловой пыли.

Людмила недовольно свела брови. Она хотела что-то сказать, но Всеволод не дал. Что-то говорил, слабо понимая смысл своих слов. Они сами слетали с языка.

– Что вы везде суетесь со своими советами? Кто вас просит? Никто! Это не ваше дело! Мое! Если бы не ваше странное любопытство, всего этого вообще не было бы! Это же вы отобрали у меня телескоп, когда я наблюдал звезду шедар, вы сразу уехали, не предупредив, что вас не будет больше недели. А теперь вы же устраиваете странный спектакль с полицией! Откуда у вас такой нездоровый ко мне интерес? Может, мне пожаловаться на это, пока здесь участковый? – Всеволод оглянулся, но в просвете двери увидел только телевизор. Там большой белый лимузин летел под откос. Это уже было невыносимо. – Убирайтесь отсюда! Поняли? Убирайтесь! Я! Ничего! Не помню!

– У вас все в порядке? – Участковый был невысокого роста, ушастенький, со спокойным, даже усталым лицом.

– Д-да, – неуверенно протянула мать.

– Тогда вызывайте врача, приносите справку о побоях. С остальным разберемся. Кстати, вы, случайно, не из ближайшей школы?

– Нет-нет, что вы! – замахала на него мать. – Мы в гимназии учимся. Лучший ученик. Олимпиады выигрывает.

– А то в школе шумно последнее время. Я подумал, оттуда. Очень похоже. Тоже дерутся, тоже не помнят, кто бил и почему. Пройдемте! – обратился он к соседке.

Ошарашенная Людмила все так и стояла в дверном проходе. На лице – недоумение.

– Но я же хотела… – начала она.

– Пройдемте, – позвал участковый.

Всеволод тяжело опустился на диван около журнального столика. В голове стучали молоточки. Это было очень больно.

Тихие шаги участкового, возмущенное топанье Людмилы. Тугая дверная ручка выскальзывает из-под пальцев, замок хлопает.

– Лоденька, как же? – прошептала мама. Она стояла над осколками, не зная, с какой стороны к ним подойти.

– Почему вы меня не слышите? – снова вскочил на ноги Всеволод. – Я же просил только, чтобы мне дали время! Больше ничего!

– Но ведь мы хотели помочь.

– Бывает, когда помощь не нужна! Это как раз тот случай.

Удивительно, но рога не раскололись. Они тяжелыми лопатами лежали на белой груде битого фарфора. И Всеволод с большим наслаждением пнул их ногой.

Реклама кончилась, на экране снова появились герои. Теперь они дружно толпились на кладбище. Шаги, негромкое перешептывание. Внимательный взгляд.