Парадокс Ромео

– Все? – Всеволод удивился, как это его, такого вечно хвалимого и возвеличиваемого, причислили «ко всем». Его! Он вскинул подбородок и сам себе усмехнулся. Не такой уж он и единственный. Две драки дали это понять. Вполне себе обыкновенный. Он стал «как все». Впрочем, у всех было то, что незаметно упустил он сам: любовь, дружба… Все те чертовы эмоции, которые он игнорировал. Самые простые. Общечеловеческие.

– Иди отсюда. Надоели вы мне, – отвернулся от него завуч.

И Всеволод пошел. Он соскальзывал со ступеньки на ступеньку, чувствуя под ногой приятную покатость лестницы. И была она – как всегда. Это он стал другой.

– Отцу своему привет передай, – выглянул в лестничный пролет Роман Сергеевич. – Хороший у тебя отец.

Всеволоду хотелось крикнуть, что ничего хорошего в его отце нет. Но шуметь в тихой школе было неудобно.

– Бортко! – окликнули его с пятого этажа.

Историк сменил растерянное выражение лица на деловое.

– Вернулся?

– Так получилось.

– Это хорошо, что вернулся. Ты шахматы не забросил?

– Пока не играю. Я вообще решил все отложить. И музыку тоже.

В глазах историка мелькнуло разочарование.

– До каких пор?

– Пока во всем не разберусь.

Историк кивнул, но как-то неуверенно.

– Готовишься к олимпиаде?

– С этим я тоже завязал! У меня теперь кружок! – Он показал ключ от чердака. – Малышам о звездах и планетах буду рассказывать.

– Не торопись. Подумай. Всероссийская олимпиада. Последний тур будет проходить весной во Владивостоке. Победители поедут в Пхеньян.

– Куда?

– В Корею. В качестве бонуса. Корейцы – одни из спонсоров олимпиады. Корейцы и вьетнамцы. Они собираются победителей провезти по своим странам, заехать в Лаос и Кампучию. Вербуют кадры, прощупывают почву.

– Куда?

– Заклинило тебя, что ли? Ну, не Кампучию, а как она там сейчас?

– Камбоджа, – прошептал Всеволод давно забытое, напрочь вычеркнутое из памяти слово.

– Ну да. Как у тебя со временем, может, все-таки придешь партию сыграть?

Что-то внутри Всеволода произошло. Словно воздушный шарик надулся. И продолжал шириться, шириться. Какие правила, если тебе не выдают половину условий задачи. Ромео! Не умирай! Подожди! Джульетта жива.

– Конечно, приду, – произнес он, отступая.

Не сорваться, не закричать. Камбоджа! Она существует!

– С тобой все хорошо?

– Не очень, – прошептал Всеволод. – Но я приду. Непременно!

Парадокс! Он ведь чуть все не бросил! Если бы знал раньше про олимпиаду, все было бы по-другому! По-другому!.. И правда, никогда нельзя знать все. Всегда найдется что-то сверх твоего понимания, всегда прибавятся эмоции. Все эти влюбленности, зависимости, дружбы и привязанности будут иметь значение. Да, глупо он повел себя с Ниной. Жестоко. И Светка теперь страдает. Но он не хочет их обижать. Что бы такое сделать? Устроить новую вечеринку. И пускай приходит Лелик. Хватит ему дуться.

Звонок налетел, забарабанил по плечам, по затылку. Народу вдруг стало много. Водоворот подхватил Всеволода, повлек по коридору второго этажа. А оттуда навстречу ему все знакомые и знакомые лица. Кто-то приветственно хлопал по плечу, кто-то жал руку. Появилась Нина, и вокруг все исчезли, словно она заняла все свободное пространство.

Смотреть на Нину было тягостно, словно он обманул ее в чем-то, не сказал самого главного, и от этого произошла большая-большая трагедия.

– Передай Светке, что я наделал много глупостей, – еле слышно произнес Всеволод. – Все как она хотела.

– Ой! – схватилась за щеку Нина. – Тебя выгнали?

– Оставили. В назидание потомкам. Как там Лелик?

– А чего с ним сделается? Сидит. Представляешь, Светка с ним поссорилась! Они больше не вместе.

– Представляю, – усмехнулся Всеволод.

– Какой ты! – отшатнулась Нина. – Лешка так расстроился. Светка призналась, что он ей не нравится.

– Кто же ей нравится?

Нина опустила глаза.

– Никто, – буркнула и покраснела. Мгновенно и очень густо. Румянец жаркими ладонями обхватил щеки, уши, шею, потянулся к плечам.

Всеволод покачал головой. «Знаем мы этого «никто».

– Ты и правда такой дубина, как она считает? – прошептала Нина.

– Я уже ничего не знаю. Но еще вчера дубиной был отменной.

Нина смотрела на него, словно запомнить пыталась. Глаза скользили по лицу, что-то высматривали.

– И теперь ты можешь сказать, зачем все это устроил? Зачем звал в гости? Зачем целовал? Если тебе Светка нравится!

– Светка? Нравится. – Нина вспыхнула. Всеволод успел насладиться результатом и продолжил: – Мне вообще все теперь нравятся. Но ты, конечно, была интересней. – Говорить было тяжело. Очень тяжело. Слова не собирались. А они были такие простые – извини, не помни зла. Ну, не хотел он никого обижать, само все так получалось. По схеме выходило. – Понимаешь, я не думал, что сильно тебя обижу. Я… вообще не понятно, о чем думал. И когда Лелика закладывал, и когда тебя обнимал. Я был уверен, что могу себя вести как гроссмейстер. Но я ошибался. У этой жизни нет игрока. Каждый – своя нота.