Парадокс в моей голове

В комнату вошёл Вадик, обёрнутый в большое полотенце. На его коже виднелись блестящие капли воды, а волосатая грудь подтверждала знаменитую теорию Дарвина, что происхождение человека тесно связано с мохнатыми обезьянами. Наклонившись, он потянулся к моим губам. У меня заколотилось сердце (похоже, он хотел сэкономить время не только, чтобы приехать на работу без опоздания, а ещё и продвинуть наши отношения на два этапа вперёд, включив значительную перемотку). Я постепенно легла на диван. Вадик навис надо мной полуобнажённым телом, страстно целуя тонкими губами. Его руки зарылись в мои рыжие волосы. На минуту мне показалось, что он уже не наслаждается их мягкостью, а собирается выдернуть их с корнями. Мы долго целовались, пока его рука не опустилась ниже, скользя по внутренней стороне бедра вверх.

– Вадик, я думаю, мы слишком торопимся… Да и на работу ты опоздаешь!

Он приторно улыбнулся, продолжая дёргать мою шевелюру.

– Прости, плюшевая. Я не смог удержаться. Пойду одеваться.

Я с облегчением выдохнула, вставая с дивана. На полу повсюду виднелись мои рыжие волосы. Значит, мне не показалось, и он, вправду, их выдергивал!

Вадик оделся, причесываясь в прихожей, и я вышла к нему.

– Ты такая красивая! Тебе очень идёт красный. – улыбаясь, он обнял меня, а затем массивные ладони плавно съехали на мою скудную пятую точку.

Внезапно послышались звуки по ту сторону двери: кто-то пытался ее открыть. Вадик сразу же отстранился, а мое сердце ушло в пятки. На пороге появилась мама Вадика. То была светловолосая женщина с прической каре и острыми чертами лица. На носу выделялась огромная бородавка. Мы поздоровалась, и она окинула нас пристальным взглядом, особо акцентируя внимание на моем коротком платье цвета страсти.

– Мам, это Катя. – монотонным голосом сказал Вадик. – Я вещи взял и уезжаю на работу.

– Я соберу тебе контейнеры с едой.

Она проследовала в зал, поглядывая на меня исподлобья.

– Я сумку заберу из спальни и вернусь. – подмигнув мне, Вадик направился в комнату.

Я стояла, блуждая взглядом по неприметным обоям прихожей, думая, что высокомерный Павлин оказался прав – Вадик самый что ни на есть маменькин сынок!

– Так вот кто раскидывает волосы по всей моей квартире. – сказала она, проходя на кухню с пуком рыжих волос в руке, которые подобрала с пола.

Я призадумалась: что значит раскидывает? Меня смутила и сама суть предложения, и настоящее время глагола, которое она выбрала по отношению ко мне. Я впервые попала в квартиру Вадика. И надеюсь, густая шевелюра не покинет больше моего скальпа, и не важно по крайней случайности ли или в порыве безудержной страсти!

Вадик принес дорожную сумку, и мы стали одеваться. Его мать, вернувшись с тремя контейнерами, протянула их сыну. Вадик горячо поблагодарил ее.

– Забыл рабочий пропуск в куртке, я сейчас. – сказал он, оставляя меня и славную маму наедине.

– Катя, вы коренная жительница города?

Я немного замялась. Ведь то было первое знакомство с родителями в моей жизни и то при курьезных обстоятельствах. Я сразу сообразила к чему каверзный вопрос. Похоже, маменька переживала за «царские хоромы», на которые после свадьбы я могла бы претендовать.

– Нет, я из разряда «понаехали».

Она мгновенно поменялась в лице. Очевидно, что я сильно расстроила её ироничным ответом.

– А сколько вам лет?

– Двадцать пять лет и 11 месяцев, если быть точной. – с улыбкой отчеканила я.

– Такая молоденькая… У вас с Вадиком почти шесть лет разницы… – она бросила на меня испытующий взгляд, заставляя чувствовать не в своей тарелке. – Вы же понимаете, что от таких посиделок дома возникают неприятные последствия, которые вряд ли будут кому либо на руку.

Я совсем оторопела. Прекрасные цветы жизни – они же дети, для неё являлись неприятным последствием! Да уж, со свекровью мне повезло в высшей мере!

Когда Вадик, наконец, собрался, мы распрощались с его мамой, и в глубине души я загадала желание никогда больше не встречать этой женщины на своём пути.

Убитая Лада-старушка домчала нас к моему пристанищу на улицу Октября. Он открыл мне дверцу машины, так как она была сломана и открывалась только снаружи. Какой-то мужчина в преклонных годах, проходящий мимо с привлекательной женщиной, оглядели моего кавалера с восхищением. Наверно, они подумали, что не перевились на земле русской достойные витязи, умеющие искусно ухаживать за дамой.

У подъезда мы страстно поцеловались, и моя рыжая голова осиротела ещё на десяток волос. Я прикинула мысленно, через сколько она будет блестеть, точно натертая столешница, и какую лучше выбрать тряпку для моего лысого черепа.

Дома я заварила зелёного чаю с жасмином, устраиваясь с пультом на скрипучем диване. На мобильном светились пропущенные вызовы от Лильки и мамы. Сперва перезвоню маме. Она сразу же огорошила меня печальной новостью.

– Вика в больнице, ее положили на сохранение. Я сама только узнала, меня Паша оповестил.

Паша… ненавистный Паша! Он так и не смирился, что я сестра его жены. Но молчание в такой важной ситуации переходит все границы.

– А мне он не позвонил…Ты не знаешь, что у неё с телефоном?