Парадокс Вазалиса

Выбравшись из автомобиля, Валентина первым делом осмотрела ушибленные колени. Желудок пребывал в еще более плачевном состоянии. Она как будто побывала в гигантском шейкере, запущенном на полную мощность. На ватных ногах она кое-как проследовала за Вермеером через холл гостиницы.

Как оказалось, шли они в бар. Небольшой зал с зеркальными стенами и обитыми красным бархатом креслами был переполнен. Облокотившись на барную стойку, не вылезающий из телевизора писатель выпивал с молоденькой актрисой, славящейся идеальным телом и куриными мозгами. Всего пару дней назад в одной из газет Валентина читала интервью с этим писателем, в котором тот ужасался низким культурным уровнем старлеток, выставляемых напоказ средствами массовой информации. По всей вероятности, когда речь заходила о личном использовании, писатель оказывался не таким разборчивым — актрисочку он пригласил сюда определенно не для разговоров о литературе.

— Отойду на минутку, — сказал Вермеер. — Подожди здесь.

Он пробрался к парочке, поцеловал в щечку писателя и шепнул пару слов на ухо декоративному растению, не забыв бросить оценивающий взгляд в декольте собеседницы. Та покраснела, на долю секунды задумалась и наконец разразилась звонким смехом.

Вермеер тотчас же вновь стал серьезным. Коротко переговорив с писателем, он распрощался с ним, бросил последний взгляд на грудь старлетки и удалился.

С трудом протискиваясь между столами и отвечая на приветствия многочисленных знакомых дружескими жестами, он наконец добрался до Валентины.

— Ты что, здесь всех знаешь? — спросила она.

— Некоторые из моих предков провели здесь всю жизнь, так сказать. Их призраки, должно быть, и сейчас бродят в этих местах. Если же говорить серьезно, то, в плане бизнеса, это отличное место.

— Какого рода бизнеса?

— Уж лучше я промолчу, не то ты покраснеешь. Я тебя знаю.

— Ты невыносим, Хьюго.

— Неужели?

Вермеер посмотрел на подругу с выражением святой невинности. На такое он был мастак и мордочку испуганного мышонка демонстрировал Валентине сотни раз — и небезуспешно.

Она тотчас же отказалась от идеи дать Хьюго бой и переменила тему.

— Зачем ты притащил меня сюда? Подобным бизнесом я не занимаюсь.

— Хочу кое с кем познакомить.

— Полагаю, больше ты мне ничего не скажешь — чтобы не расслаблялась?

— Правильно полагаешь.

Валентина уже начала сожалеть, что последовала за другом, не задав предварительно парочки вопросов. В столь роскошной среде она чувствовала себя весьма не комфортно. Вот Вермеер здесь был как рыба в воде. После их отъезда из дома Штерна он переоделся и теперь, в костюме «Босс» и мокасинах «Берлути», выглядел именно тем, кем и являлся на самом деле: богатым выходцем из хорошей семьи, надменным и потенциально заслуживающим ненависти.

Если бы Валентина знала, куда он ее везет, она, по крайней мере, тоже переоделась бы, потому что джинсы и потертая кожаная куртка как-то не вязались с этой изысканной обстановкой.

Уже и метрдотель настойчиво сверлил ее взглядом, значение которого было предельно ясным: в данное заведение вы можете являться в любом виде, при условии, что обладаете хотя бы минимальной известностью. Безымянным же замарашкам вход сюда воспрещен.

Валентина наградила его неотразимой улыбкой а-ля Келли МакГиллис. Той самой, из «Топгана», когда Келли, с распущенными волосами и в очках «рейбен» в пол-лица, заигрывает с Томом Крузом, стоя рядом с его крутым мотоциклом.

По-видимому, метрдотель был не в восторге от этого фильма или же видел более свежую фотографию Келли МакГиллис. Свою мысль он выразил, поиграв бровями: безымянных нерях просим немедленно покинуть помещение.

Валентина погасила улыбку и подчеркнуто приблизилась к Вермееру. Поняв месседж, метрдотель пренебрежительно скривился и отвернулся.

Вермеер направился в глубь зала, где за погруженным в сумерки столиком, небрежно листая каталог известного аукционного дома и одновременно разговаривая по телефону, сидел одинокий мужчина лет пятидесяти пяти. На столике перед ним стоял странного розового цвета коктейль, в котором плавали кусочки фруктов.

— Вот тот, кто нам нужен, — сказал Вермеер.

— И кто он?

— Один старый друг.

— А конкретнее?

— Шпик, который хотел меня арестовать.

От удивления Валентина потеряла дар речи. Не в состоянии понять, шутка это или же нет, она застыла на месте и, скрестив руки на груди, смотрела, как Вермеер подходит к полицейскому.

Последний продолжал невозмутимо болтать по телефону. Массивное тело голландца загородило весь вид, но это его, похоже, ничуть не смутило. Он пару раз покачал головой, что-то буркнул, завершил разговор фразой «слушай, я тебе перезвоню попозже» и положил трубку на стол.

Казалось, только теперь он заметил Вермеера.

— Хьюго Вермеер… Не могу сказать, что очень рад вас видеть.

— Привет, комиссар. Много воды утекло.

— Не очень. Я бы предпочел узнать, что вас обнаружили на дне Сены в бетонных сапогах. Ваша живучесть не перестает меня поражать. Я-то думал, что таким мерзавцам, как вы, не протянуть в этом жестоком мире и недели.

— Не понимаю, комиссар, почему вы так меня ненавидите?