Парадоксальная Золушка

На третий день после выхода из Тёмных Земель Виктор разрезал нескольких неприятных на манеры амбалов. Это не только заткнуло поток грубых слов, отравлявший окрестности, но и спасло жизнь неприметному мужечку. В страхе перед неминуемой смертью тот дышал быстро через рот, даже когда шесть кусков агрессивного мяса превратились в двенадцать. На вторую минуту знакомства скоропостижно запамятовавший имя получил прозвище "Попыхан". А на пятую рассказал, как очень любил играть в карты, но совершенно не мог выигрывать, за что почти оказался в горизонтальном положении на полтора метра ниже локального уровня земной коры, и был бесконечно благодарен Виктору за талант убеждения, приведший к отсрочке платежа с перспективой списания. Как показало время, невезение преследовало месье Попыхана только в азартных играх – во всех остальных аспектах жизнедеятельности фортуна уверенно занимала его сторону: за всю войну, служа адъютантом, Попыхан не получил ни единого ранения, только оплеухи Виктора за нерасторопность, после женился на красивой и обеспеченной дворянке, пользовался небывалой популярностью у остальных женщин, которую супруга только поощряла, не в силах вместить всю страсть благоверного, наконец, после изгнания Лигода и роспуска секты ортодоксальных гомосексуалистов, Попыхан занял должность распорядителя дворца. Последнему способствовали не только преданность и давняя дружба с королем, но и выдающиеся исполнительные способности: Попыхан относился к категории людей, которые не знают "что", но знают "как". Между тем пока самый полезный подчинённый ещё не появился в королевских покоях, давно отложенная беседа между отцом и сыном продолжилась.

– Знай, как легко тебя уговаривает грубая сила, дал бы хорошего пинка ещё четыре года назад.

Ответа на дипломатически сомнительную фразу не последовало. Недолго выждав, Виктор достал из ножен меч, провёл пальцами вдоль острой кромки и направил на неё взгляд правого глаза, прищурив левый. Пол минуты недовольно гримасничавший принц за плавными перемещениями холодного оружия наблюдал пристально, и посмотрел с ещё большим интересом, когда оно зависло над столом, наметившись самым кончиком в область середины лба.

– Обсидиановый? Кованный в драконьем дыхании? – Побледневший Копт сумничал крайне быстро и отклонил тело в сторону.

– Это сказки. Обсидиан не прочнее стекла, а у дракона воспламенение метана происходит за пределами полости рта при атмосферном давлении и дефиците кислорода. Смесь обогащённая – температурой там и не пахнет. Единорогов жарить да носки Пиндыра ковать.

– Кого?

– Единорогов. Монарх, сынок, не должен иметь тем для разговора, в которых абсолютно ничего не понимает. И оружие – это то, с чего стоит начать восполнять пробелы. – Король повернул меч голоменем к своему собеседнику, во всей красе продемонстрировав двойной дол с резкими гранями и развитый эфес. – Инженерный шедевр из лучшей кузницы мира. Металлурги так молибден с ванадием в сталь вплавили, что ковать пришлось три месяца в восьмером посменно и год точить. Этот экземпляр, не считая коней, разрубил не менее пяти тысяч, но всё такой же острый.

– Не думаю, что убийство – повод для гордости. – Наследник короны выровнял осанку, расправил плечи и мягко сомкнул руки в замок. – Сколько людей могли прожить счастливую жизнь: написать музыку, сочинить стихи, совершить открытия, вырастить детей, наконец. Разве монарх не должен находить пути без насилия и жертв.

– Ты идеализируешь. Интересно, какая часть нового поколения в военных победах видят только плохое? Как по мне, мы удачно прошлись по супостату и соседям помогли.

– Справедливости ради, стоит упомянуть, что они не просили. Мы без разрешения вломились на территорию и устроили побоища.

– Это довольно скотская позиция, сынок. – Спокойное выражение лица Виктора мгновенно преобразилось, зрачки сузились и выстрелили свирепый взгляд. – Солдаты, шедшие в бой защитить страну и короля, отдававшие жизни за семью и товарищей, также спасали пацифистов, либералов и гомиков – всех, кто впоследствии вместо почтения скажет: "мы их не просили". Они все критики и храбрецы, когда снаряды не разрываются над головой и за них уже кто-то умер. Естественно, когда есть подобные деятели внутри страны, за её пределами благодарность за подвиги забывается ещё быстрее.

С раскатами грозного голоса отца Копт всё сильнее вжимался в кресло, по лбу мелькали лёгкие морщины, а левый глаз дёргался в самые громкие моменты, однако пот на затылке проступил только после резкого горизонтального движения мечом, вызвавшим дуновение ветерка с шевелением волос от чёлки до макушки. На этом Виктор не остановился, продолжив ещё громче и злей: