Парадоксальные люди

— Читайте дальше, — настаивал Хейвен.

— «21 июля 2177 года. Это будет мое единственное заявление, поскольку я знаю, куда иду и когда вернусь. Сейчас мало, что можно сказать, и я, как, возможно, последний живой человек, не имею ни малейшего желания говорить об этом. Через несколько минут Т-22 будет двигаться быстрее света. При более веселых обстоятельствах мне было бы чрезвычайно интересно проследить за невероятной эволюцией, которая уже началась в моем компаньоне».

Это было все.

— Остальная часть книги пуста, — коротко ответил Хейвен.

Алар нервно провел пальцами по волосам. — Вы хотите сказать, что это я написал? Что я был на этом корабле?

— Возможно, вы были на корабле, а возможно, и нет. Но мы уверены, что вы не делали запись в журнале.

— Кто это сделал?

— Кенникот Мьюр, — сказал Гейнс. — Его почерк ни с чем не спутаешь.

13 Гость со звезд

Глаза Алара открылись чуть шире и ястребиным взглядом уставились на заместителя министра космоса. — Как, — спросил он, — вы можете быть так уверены, что я не Кенникот Мьюр?

— Он был более крупным человеком. Кроме того, отпечатки пальцев, капилляры глаз, цветность зрачков, группа крови, возраст и характеристики зубов и скелета различны. Мы очень тщательно рассмотрели этот вопрос, надеясь найти точки идентичности. Их нет ни одной. Кем бы вы ни были, вы не Кенникот Мьюр.

— И все же, — сказал Алар с гримасой, которая была почти усмешкой, — разве это убедительное доказательство?

— Боже мой, что вы имеете в виду? — Гейнс был искренне озадачен. Глаза Хейвена были почти полностью закрыты в раздумье, теперь он широко раскрыл их.

— Похоже, — сказал Алар, — что путешествие могло вызвать весьма необычные перемены. Разве не может быть так, что мое тело, как у Мьюра, было искажено? Достаточно, чтобы я стал полностью переодетым Кенникотом Мьюром? Замаскировался так хорошо, что я даже себя не узнаю?

Рот Гейнса несколько раз открылся и закрылся, прежде чем он ответил: — Я думаю, это невозможно.

— Возможно, и не невозможно, — медленно проговорил Хейвен, — но, скажем так, невероятно. Что касается теории, нет ничего, что могло бы ее поддержать это, кроме того, что на многие наши загадочные вопросы можно было бы легко ответить таким образом.

— Ну что ж, — продолжал Алар, поворачиваясь сначала от Гейнса к Хейвену, а потом снова к Гейнсу. — А как насчет Мегасетевого Разума?

— Разума? — повторил Гейнс, потирая подбородок. — Вы думаете, что Мьюр — это Разум?

— Да, я думаю, что это возможно.

Гейнс усмехнулся. — Это было бы очень, очень увлекательное развитие событий, если бы это было правдой. К сожалению, это не так. Единственное сходство между Разумом и Мьюром заключается в чрезмерном размере их тел. Несколько раз проводились расследования, и эта возможность была отброшена.

— Следователей можно подкупить, — сказал Алар. Он провел пальцами по передним концам подлокотников своего кресла, быстро переводя взгляд на них, а затем снова на двух более пожилых мужчин. — Записи могут быть уничтожены или подделаны. Факты можно скрыть.

— Возможно, это и так, — решительно сказал Гейнс. — Но я сам знаю, что Мегасетевой Разум существовал задолго до исчезновения Мьюра. Не как Разум, как таковой, конечно, но даже тогда демонстрирующий потенциал того, чем он, в конечном счете, станет.

Хейвен издал какой-то щелкающий звук, прижимая трубку к зубам. — Шансы на то, что ты, Алар, настоящий Мьюр, — задумчиво произнес он, — как бы малы они ни были, все же лучше, чем шансы Разума оказаться Мьюром.

Все это время Кейрис не сводила глаз с лица Алара.

Вор вздохнул. — Ну, вот и все. Но как насчет даты записи? Двадцать первого июля две тысячи сто семьдесят седьмого — до нее всего несколько дней. Поскольку книге, по меньшей мере, пять лет, Мьюр, должно быть, ошибся в дате.

— Мы не знаем ответа, — признался Гейнс. — Мы так и думали.

Вор невесело улыбнулся. Он сказал:

— Как мог Мьюр вернуться в Т-двадцать-два еще до того, как его построили?

В комнате медленно воцарилась тишина. Ничего не было слышно, кроме подавленного прерывистого дыхания Кейрис. Алар почувствовал, как в его пояснице беспокойно пульсирует нерв. Хейвен безмятежно теребил свою трубку, но его глаза ничего не упускали.

— Даже древние, несогласные с Аристотелем в своем самом диком виде никогда не предполагали, что время может быть пройдено отрицательно, если только... Алар задумчиво потер щеку в раздумье. Остальные ждали.

— Вы сказали, что панель управления разбитого корабля указывала на возможность сверхсветовых скоростей? — спросил он Гейнса.

— Так мне показалось. Привод оказался практически идентичным тому, что разработан для Т-двадцать-два.

— Но в элементарной механике Эйнштейна транссветовые скорости невозможны, — возразил Алар. — Ничто не может превысить скорость света, по крайней мере, теоретически. Тот факт, что я мог находиться на борту корабля, похожего на Т-двадцать-два, ничего для меня не значит. На самом деле, само название Т-двадцать-два кажется бессмысленным. Откуда наш корабль Т-двадцать-два получил свое название?