Парадоксальные мемуары гетмана Скоропадского (СИ)

Некоторые эмигрантские круги украинских националистов во главе с историком, бывшим послом гетманской Украины в Австрии В.К. Липинским, решили использовать бывшего гетмана, как своё знамя. Они разработали концепцию украинского консерватизма и противопоставили её петлюровской эмиграции, как правое направление, левому. Всё-таки петлюровщина идейно зародилась в украинской Центральной Раде, которая была наполнена левыми украинскими националистами - социал-демократами и эсерами. Сам Скоропадский считал такое течение близким к большевизму и ненавидел его. Он разогнал Центральную Раду и проводил курс помещиков и капиталистов, при определённых корректировках с учётом текущего момента. Так как левое, если так можно выразится, крыло украинских националистов эмигрантов возглавлял свергнувший Скоропадского Петлюра, то Липинский со товарищи, не нашли ничего лучшего, чем обратиться к Скоропадскому с просьбой возглавить, правое, если так можно выразится, крыло украинской националистической эмиграции. После недолгих колебаний, Павел Петрович согласился. То есть совершил ещё один крутой мировоззренческий поворот. Его биографы пишут, что только здесь, в эмиграции, в начале 1920-х годов, бывший гетман Украинской державы наконец-то выучил украинский язык и перековался из русского офицера, в украинского националиста.

2. Путь долгого превращения

Проследим дрейф Скоропадского после февральской революции 1917 года. В начале 1917 он русский монархист, крупный помещик, флигель-адъютант императора Николая II, генерал-лейтенант русской армии, командир корпуса. Вот происходит февральская революция и русский помещик не имеющий никакого отношения к украинскому национальному движению начинает украинизировать свой корпус. То есть увольняет оттуда русских военнослужащих и заменяет их украинцами. Сам Павел Петрович в мемуарах пишет, что он был категорически против украинизации своего корпуса, но его заставил главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов. Не пытается ли мемуарист свалить вину на покойного к тому времени Корнилова? Вряд ли. Дело в том, что русская армия после февральской революции теряла дисциплину и стремительно разваливалась. А полки состоящие из представителей национальных меньшинств бывшей Российской империи не были так напрямую затронуты общероссийскими делами, не были подвержены волне разливающихся по России бунтарских и революционных настроений. Хоть это разные вещи, но они часто идут рядом.

Можно сказать, что в связи с языковой и культурной изоляцией от общероссийских масс, солдаты национальных полков оказались более устойчивы к бунтарским настроениям. Поэтому сохранили дореволюционную дисциплину и боеспособность. Этим пользовались белые, когда опирались на штыки Туземной дивизии, сформированной из горцев, опирались на белочехов, готовили вторжение в Россию польских войск. Но этим пользовались и красные, когда опирались на формирования латышских стрелков. Как видим, не затронутые бунтарскими настроениями части служили, как Русской революции, так и Русской контрреволюции. Здесь одна из граней отличающих революцию от бунта. Хоть они часто идут параллельно, но это разные вещи. Однако, это не тема данной работы.

В связи с вышесказанным станет понятным желание главнокомандующего Л.Г. Корнилова, украинизировать корпус Скоропадского. При помощи украинизации Лавр Георгиевич, хотел сохранить боеспособность корпуса. Ведь Центральная Рада тогда претендовала лишь на автономную, состоящую из немногих губерний Украину в составе России. Свои сепаратистские настроения, члены Центральной Рады тогда ещё скрывали, а в большинстве даже и не имели таковых. Ошибка Корнилова была не только в том, что при возможном выходе Украины из состава России, украинизированный корпус будет служить Киеву, а не Петрограду или Москве. Ошибка его была ещё и в том, что украинцы не являются в языковом и культурном отношении столь изолированными от россиян, как жители Закавказья или Прибалтики. Поэтому украинизация корпуса Скоропадского не спасла его от потери дисциплины, что происходило и в соседних, не затронутых украинизацией корпусах.

А тут ещё подоспело восстание главнокомандующего Корнилова против Временного правительства. Сам Скоропадский в мемуарах очень негативно отнёсся к поступку главковерха. В своих воспоминаниях он вполне сочувствует идеям восстания, но пишет, что оно случилось не вовремя, мол благодаря мерам самого Корнилова обстановка в войсках только-только начала оздоровливатся, а восстание свело всё на нет. И главное, оно было совершенно неподготовленным. Исходя из того с какой быстротой было подавлено выступление Корнилова, можно согласиться с Павлом Петровичем.

Но так или иначе, ещё при наличии Временного правительства в Петрограде Скоропадский всё больше и больше переориентировался на службу украинской Центральной Раде. А после падения Временного правительства он перешёл на её сторону.