Парадоксия: дневник хищницы

Через тридцать шесть часов он приходит в себя. Улыбается, просит сигарету. И кока-колы. И вообще, надо сходить за гамбургером. Начинает выдергивать из себя внутривенные трубки и отлеплять датчики аппаратов, к которым его подключили. Молоденькая медсестра — вся зеленая, как карамелька, — бросается увещевать. Говорит: так нельзя. Он отвечает с кривой улыбочкой:

— Можно, можно. Только не говори никому.

Ехидно смеется. Обаятельный — не устоишь.

— Я, значит, выписываюсь. Не хочешь со мной?

Она пожимает плечами и бежит за старшей сестрой. Джонни влезает в джинсы и тесную черную футболку.

— Скучала по мне? — шепчет, уткнувшись губами мне в шею. Хватает меня, опрокидывает на больничную койку. В ответ я шепчу:

— Да, солнце, ужасно скучала.

Разумеется, это ложь. Я хотела, чтобы он умер.

Большинство мужиков, с которыми я жила, совершали попытку самоубийства хотя бы раз. Жалко только, что все попытки закончились неудачно. На каком-то этапе нашей совместной жизни у меня неизменно возникало желание, чтобы моя теперешняя «любовь всей жизни» переправилась в мир иной. Тосковала, должно быть, по вдовьей юдоли со всем антуражем. Мне хотелось надрыва и скорби — но мне нужна была уважительная причина. Мне хотелось, чтобы хоть кто-то из них проявил себя как настоящий мужик и пошел до конца. Меня бесили их патетические потуги обратить на себя внимание. Я всегда думала, что самоубийство — выход для сильных. Игра на пределе. Окончательное «А пошли вы все на хуй». Что для того, чтобы убить себя, нужно быть очень смелым. Всякий трус может жить, укрываясь годами за разнообразной хуйней. Страдания. Боль. И не важно, кто причиняет тебе эту боль — ты сам или кто-то другой. Именно слабые гордо стоят, подняв голову — вновь и вновь подставляя себя под удары судьбы. Под тяжким грузом кармических ушибов. Есть люди, рожденные для того, чтобы всю жизнь провести в мучениях. Им никогда не найти покоя. Утешения. Прибежища. Так им написано на роду. И тут уже ничего не поделаешь. Плохая наследственность. Неустойчивая психика. Извращенное либидо. Уязвленное эго. Душевный надлом. Искаженное подсознание. Расшатанные нервы. Адреналиновый хаос. Их муки — удобный плацдарм для того, чтобы мучить других. Жертва становится палачом. Может ли самоубийство прервать эту трансгенеративную линию, через которую передается наследственная психопатическая патология?

16

После «чудесного воскрешения» Джонни наши с ним отношения резко пошли на спад. Свирепые ссоры неизменно перерастали в не менее свирепые оскорбления действием. Причем, Джонни был принимающей стороной. Я, в свою очередь, принимала меры предосторожности: спала с ножом под подушкой. Алкоголь помутняет разум, так что даже пустячная ссора может стать роковой. Он обвинял меня в том, что я сама его провоцирую на всяческие непотребства. Например, выебать в задницу моего заклятого врага — одну хитрую азиатку-дониматрикс, — на полу в том же сортире, где мы в первый раз забавлялись. Обычно скандал начинался с какого-то пустяка, кто-то из нас срывался — и пошло-поехало. Но именно Джонни — не я, — всегда не выдерживал первым, хлопал дверью и несся в ближайший бар, чтобы остыть. А когда я однажды хотела уйти сама, он приковал меня наручниками к раковине на кухне. Как-то раз после очередного скандала он вернулся весь грязный и пыльный. Уж где он валялся, не знаю, но он утверждал, что лежал на путях — хотел, чтобы его переехал поезд. В ожидании поезда он заснул на путях. Какой-то бомж оттащил его с рельсов в самый последний момент, когда поезд уже подходил к станции. Вся его жизнь сплошняком состояла из промахов, упущений и нестыковок. Еще бы чуть-чуть… но «чуть-чуть» не считается. Он очень гордился одним своим знаменитым приколом — еще во Флориде, — сообщение о котором прошло даже по Associated Press. Он забрался на силовой трансформатор, на самый верх. С собой у него было радио; орало Doo-Wop на всю округу. Сигаретная пачка закатана в рукав. Волосы дополнительно смазаны гелем, чтобы их не трепал ветер. Какого хрена его туда понесло? Ну… посидеть, подумать о жизни. Выкурить сигаретку. Кто-то вызвал полицию — испугался, что он собирается спрыгнуть. Полицейские вызвали пожарных, а те, в свою очередь — скорую помощь. Все приехали одновременно, под рев сирен. Когда он сообразил, что все это — из-за него, он очень долго смеялся. Полицейские постарались решить дело миром и принялись уговаривать его спуститься, выкрикивая в матюгальник ободряющие слова. Но он же не собирался оттуда сигать. Ему просто хотелось выкурить сигаретку. Но самый прикол — он забыл зажигалку. С высоты в двадцать футов он очень вежливо попросил одного из копов бросить ему спички. Улыбаясь во все свои тридцать два зуба. Когда он спустился на твердую землю, коп первым делом вломил ему в челюсть. Потом заломил ему руки за спину и нацепил наручники. Джонни арестовали по обвинению в нарушении владений. Сообщение Associated Press было предельно кратким: «Неудавшийся самоубийца просит последнюю сигарету. Полиция Санкт-Петербурга пресекает попытку самоубийства».