Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

Мир, любовь и Вечный лик…
Нет монахов, ни искуса,
Нет постов, пестов, вериг…
Музыка в Сионском храме,
Радостный в ладоши плеск,
Нету траура на даме,
Все изящно, роскошь, блеск!
Среди Божией столицы
Нет жандармов и палиц,
Хоровод ведут девицы,
Всюду радость, пенье птиц!
Царь Давид вприсядку пляшет,
Мириам гимны поет,
Женский пол венками машет,

Танцем божиим идет!..36 Из еврейских праздников сектанты празднуют пасху. Подобно евреям, они целую неделю едят мацу (опресноки). Обрезания они не делают и при рождении дают христианские имена. Любопытно, что в статье, опубликованной в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, указано, что Ильин ввел обряд обрезания среди своих последователей37. Лишь войдя в сознательный возраст, сектанты получают библейское имя, которое употребляется в торжественных случаях. Проводится праздничная церемония по присвоению имени и дается клятва: "Быть верным рабом Иеговы".

Их частная жизнь поражает трезвостью и трудолюбием. Поэтому они в большинстве люди состоятельные; бедных среди них нет. Если случается с кем-нибудь несчастье, то они непременно выручают друг друга. У них имеется касса взаимопомощи, ответственным за которую является выбранный "блюститель". Отношения с окружающим обществом, зачастую враждебным, доставляют им массу неприятностей, но сами иеговисты всегда дружелюбны: "Наша религия проповедует не вражду, а любовь, и строго запрещает нам наносить вред кому бы то ни было, хотя бы человеку и другой веры"38.

НОВЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Нам осталось окончить рассказ о судьбе самого Ильина. Двадцать лет заключения не отразились на его взглядах. Внешнее давление, оказанное властями, наталкивалось на железную волю – он не сделал ни единой уступки господствующей церкви, не отрекся ни от единого слова. Призывы к покаянию и возвращению в лоно православия не имели успеха. 70-летний старик стойкостью своих взглядов внушал уважение.

Архимандрит Соловецкого монастыря присоединился к просьбе родных Ильина об облегчении участи узника, ибо северный климат, при отрезанности на полгода от материка, губительно сказывался на его здоровье. Интересно отношение к Ильину графа П.А. Шувалова, шефа жандармов, высказанное обер-прокурору Синода графу Д.А.

Толстому: "Хотя и нет надежды на сознание Ильиным его заблуждений, было бы несовместимо с духом настоящего времени оставить его в заключении на всю жизнь"39.

Синод нашел возможным перевести его в Суздальский Спасо-Ефимовский монастырь, а спустя шесть лет, в 1879 г., на 21-м году заключения, ему разрешили покинуть монастырь с обязательством жить в Митаве, где успех его проповедей среди протестантов был маловероятен. В Митаве он вернулся к старой мысли о создании общей религии. Ильин писал безостановочно и многократно – евреям вообще и лично барону Ротшильду, римскому папе, вселенским патриархам, генералу Армии спасения, императору Александру II, английской королеве Виктории, "во все академии и университеты", он обращался даже к мусульманам и мормонам. Эта интенсивная жизнь была прервана арестом группы иеговистов в Екатеринбурге, куда он в 1887 г. был вызван на судебный процесс в качестве обвиняемого.

Дело же, суть которого сводилась к обвинению в отпадении от православия и осквернении икон, началось значительно раньше. Доносчиком выступили церковные власти, утверждавшие, что сектанты проявляют "дерзость", а именно: совершенно отказались от внешнего соблюдения православия и дошли до того, что один из них, Деньгин, 6 апреля 1885 г., сидя на берегу у заводской плотины, не встал и не снял шапки при прохождении мимо него Крестного хода, а на замечание священника отвечал: "Какое ваше дело", – и заявил, что он субботник и не признает священников и икон. Это место требует особого комментария.