Парадоксы Младшего Патриарха

Ох, что-то развеселился я. Вот даже и Интай изумленно косится. Да я и сам себя не пойму. То все о грустном размышлял, себе душу бередил – а теперь сижу в мокрой траве паленой задницей, и весело мне, хоть убей! Ни малейшего привкуса грусти, ни единого щемящего призвука. Чистое незамутненное веселье. Смерть уже подступила. Миновала меня только чудом. А мне и в самом деле весело.

Потому, наверное, что умирать не хочется. Я вот сейчас только понял, до чего же не хочется.

– А зачем умирать? – чуточку удивленно спросил Интай.

Надо же. Совсем я от рук отбился. То во сне хожу, то мысли свои ни с того ни с сего вслух излагаю…

– Низачем, – ответил я. – Тут ты прав. Ты даже сам не представляешь, как ты прав. Мне ведь умирать нельзя.

– Совсем? – обрадовался Интай.

– Сейчас, – уточнил я. – Ведь если я сейчас умру, Оршан меня заполучит. Даже если я его убью, но сам умру… может, моей смерти Ему, убитому, как раз и хватит, чтобы воскреснуть.

– Значит, надо так ухитриться, чтобы Оршана убить, а самому остаться живым, – сделал вывод Интай.

– Вроде того, – ухмыльнулся я.

Интересно, а как я собираюсь это сделать? У меня ведь даже оружия больше нет. Чем я, спрашивается, собираюсь Его убить… это не говоря уже о том, чтобы самому уцелеть?

Но мне было все равно. Потому что я не хотел умирать, и мне было весело. Еще никогда в жизни мне не было так весело.

На самом-то дел ничего удивительного в подобном расположении духа не было. Кто не веселился на схожий манер? Только тот, кто не сражался никогда… а таких, по моему разумению, нет и вовсе. Каждый, хоть и по-своему, а сражался когда-нибудь – и поэтому я не вижу надобности подробно объяснять и растолковывать, как щекочет жилы кровь, превратившаяся в хохот. Нечто схожее еще испытывают игроки… хотя нет. В том-то и дело, что веселье азарта совсем другое. Очень похожее, со стороны так и вовсе не отличишь… но другое. Игроцкое везение – совсем не то же самое, что воинская удача, оттого и веселье их такое разное. Веселье азарта хмелит, тяжело хмелит, затуманивает рассудок – а вот боевое веселье проясняет голову.

Когда я скакал с крыши на помойку и с помойки на крышу, кругами удирая от Лиаха, я был пьян азартом погони. А вот сражаться я с Лиахом не собирался – совсем даже напротив! Теперь все было иначе. Происходящее вовсе не было игрой, пускай даже и смертельно опасной. Какие уж игры с Оршаном. А вот битва мне предстояла самая настоящая. В бой я шел – и веселье мое было боевым. И в голове у меня, несмотря на подпущенный Богом-Демоном туман, прояснилось изрядно.

Настолько прояснилось, что впору за нее хвататься и выть в голос от собственной беспросветной дурости.

Ты что делаешь, Шенно Дайр Кинтар? Ты что же это делаешь, а? Ты это куда мальчишку тащишь? Нет, ты не мямли, не мямли, нечего тут… и глаза не отводи! Ты ясно и четко скажи: куда ты тащишь Интая? Оршану на закуску?

Нет, я и вправду последнего ума лишился. Как мне только в голову могло прийти, что так оно будет лучше? И ведь соображал вроде поначалу что-то… с полдороги мальчика отправить собирался… отчего не отправил? Так уж подходящего доверенного человека в сопровождение не нашел? Да? А теперь ты его где искать станешь – под кустиком? К оврагу свернет твоя тропа или к пещере, ясней ясного, что людей ты уже не встретишь… во всяком разе таких, кому можно доверить парнишку… ну и что? Ну и что, Младший Патриарх? Все-то ты медлил отослать Интая от себя. Все плакался, что без тебя он пропадет. И ведь крепко же тебе эта мысль в мозги втемяшилась… вернее, ты ее себе втемяшил. Пропадет, как же. А тебе не подумалось, что до сих пор он ведь как-то не пропал, верно? Не один же он день на улице прожил, покуда ты его из Деналя не утащил. Прожил, и до сих пор живой. Ну да, без твоего вмешательства набили бы ему морду крепко. Ни за что ни про что. А разве битая морда – это смертельно? Живут люди и с битой мордой. А вот Оршан – это вам не отребье уличное, Он битьем морды не ограничится… ты куда парня затащил, спаситель полоумный? Тебе ведь всего и ничего до алтаря осталось – что же, ты и теперь будешь себя слащавыми выдумками обманывать? Кого морочишь, Патриарх – себя?

Гнать надо Интая прочь, гнать в три шеи, да поскорей! Пока хоть малая толика времени осталась. Он не меченый, ноги у него не связаны – так и пусть уходит. Пусть удирает во все лопатки, пока не свершилось непоправимое. Кинт, скотина, да пойми же ты, наконец – сегодня Оршан завладел тобой во сне, и ты наступил на своего ученика. Наступил и даже не заметил. Как наступают на расчавканную башмаками обочину дороги. И счастье твое, что у парнишки ума и решимости хватило… это он спас тебя а не ты – его! Ты на него наступил. Что ты сделаешь с ним в следующий раз?

Ах, следующего раза не будет?

Теперь, когда до проклятого алтаря так близко – да разве можешь ты поручиться за себя? Хорошо, можешь, верю, да ладно, сказал же, что верю… так и что с того? А, проваль – ну, дотащишь ты Интая до алтаря целым и невредимым… что, скажешь, там ему и место?