Парадоксы свободы. Размышления о воле и пустоте

По отношению к такой системе как сознание, питающей и организующей ее средой выступают природа (в том числе внутренняя природа, включая бессознательное) и окружающая культура. Если система признает себя подсистемой довлеющей над ней надсистемы, то ее индивидуальность сводится к минимуму. Такая система является просто кирпичом в стене надсистемы (конформизм). В случае же, если формирующаяся система сознания не удовлетворяется предлагаемым надсистемой набором методов поведения (дозволенное и запрещенное), она обращается за опытом к подсистемам (природа, бессознательное), либо антисистемам (враждебные данной надсистеме системы), расширяя тем самым базу своей свободы. Как видим, свобода нигде не представлена «сама по себе», она всегда включена в некие существующие системы, даже если существование этих систем только умозрительно (например, «божественное», «бессознательное», «дьявольское», «сверхъестественное» – не более, чем условные системы, созданные сознанием). Поэтому свобода, хаос всегда предстают нам в неких «обличьях», проявляются через носителей.

Вероятно, «свободу вообще», как и «пустоту вообще» мы воспринять не можем. А значит, любая свобода всегда «чья-то», то есть имеет границы своего проявления и «юрисдикции». И каждая система питается определенной, открытой ей свободой, причем в той мере, которую позволяет себе сама. Так, должна существовать «свобода физическая», «свобода химическая» и далее – до социальной и психической. Какая из двух последних свобод сложнее, или выше – вопрос не простой. Думаю, что наше психе теснейшим образом переплетается с социо. Социальное