Парадоксы Зенона

Спустя некоторое время жидкость стала затвердевать, создавая какие-то странные темные формы. Квадратная стенка посудины, за которой тускло сияла голубоватая жидкость, немного напоминала экран телевизора; мне казалось, что я смотрю передачу какого-то непонятного телеканала. Я видела, как рождаются формы, для которых не существует имени. Из очертаний, поначалу замкнутых на себя, постепенно начали выпучиваться и вытягиваться отростки, и когда они достигали другой фигуры, то обвивали ее и срастались с нею. Случалось, что какой-нибудь отросток отделялся от тела, из которого вырос, а потом окружал и поглощал его; бывало даже, что он нападал на тело, с которым был все еще связан. Эти безмолвные действия казались мне музыкой, где меняющиеся формы использованы вместо тонов. Потом все формы внезапно растворились и образовали на дне посудины сплошную пленку. В ней стал кристаллизоваться странный плоскостной геометрический объект. Сначала возник белый равносторонний треугольник, потом все три его стороны раздулись таким образом, что в центре вырос еще один; в результате появилась шестиконечная звезда. Преображение линии, творившей звезду, все продолжалось; снова посреди каждой из сторон – которых теперь было двенадцать – вырос равносторонний треугольник со стороной, длина которой составляла одну треть длины первоначальной стороны, и потом с сорока восемью сторонами возникшей таким образом фигуры произошло то же самое… Тело все больше напоминало снежинку; причем процесс преобразований постоянно ускорялся и белая линия истончалась. Наблюдая эту странную звезду, я вдруг осознала, что на невидимом нам дне емкости рождается форма, периметр которой будет бесконечным – если мысленно вытянуть эту линию, она пройдет через весь космос. Однако скоро звезда растворилась, и после недолгого перерыва в сосуде началось третье действие представления. В нем снова возникали формы, которые рождали обманное впечатление, будто они наполнены жизнью. Однако на сей раз это был совершенно иной мир, чем появлявшийся при других актах. Возникающие формы больше всего напоминали фантастические растения, в емкости медленно появлялись причудливые заросли, причем каждое из растений жило изолированной жизнью и не реагировало на своих соседей; потом среди ветвей этого волшебного сада стали загораться и медленно гаснуть красные, желтые и синие огоньки. Процесс длился довольно долго, но затем и эти формы растворились и жидкость в сосуде потемнела, так что не было видно, происходит ли там что-то еще. Мужчина в очках включил торшер, стоявший между кожаными креслами. В квадратном сосуде была черная грязь, которая быстро высыхала, распространяя при этом запах, напоминающий дыхание старых кварталов средиземноморских городов летом, и скоро превратилась в черный порошок. Мужчина в очках погрузил в него руку, немного пошарил в глубине и по очереди вынул пять цветных камней.

«Какие красивые!» – воскликнула я, увидев их. Я спросила его, для чего используют эти камни. Или они делаются только для красоты? Он ответил, что камни – это побочный продукт процесса; вещество же, которое должно получиться и ради которого происходит все действо, – это черный порошок. Его дядя, который открыл эту химическую реакцию, выкидывал камни на помойку.

«А зачем нужен черный порошок?» – спросила я.

«Для самых разных целей, – неуверенно ответил он. – Например, для работы кондиционеров на американских подводных лодках, для производства дамского белья, для разгадки древнего критского письма и для ловли австралийских птиц».