Паралипоменон

Теперь все знали, что Витька бросил Машку, потому что она оскорбила его мать. "Теперь Машка должна стать гулящей, но хорошо, что она ломается. Она смуглая, как будто выточена из дерева, и кожа ее припудрена темным пухом - как бывает человек слегка припудрен сажей, если на него дунул костер".

Гришка просил прощения, трезвый он был забавным, приносил груши, измятые, как будто их долго били, едва спелые орехи, ужа, словно сплетенного из атласных шнурков - изо всех девушек только Машка его не боялась и сажала себе на голову траурным венчиком. Уж навел Гришку на размышления. В одно из воскресений он зашел к Машке и сказал, что нашел в логу интересную нору - "ктой-то там сидит, а кто?" Машка сказала, что сейчас определит, кто это - по следам вокруг или как-нибудь еще.

Они пошли, на дичках теснились, разрывая листья, тяжелые невызревшие яблоки, утки с треском вылетали из мертвых разламывающихся камышей, воробьи позвякивали, лузгая головки сухого чертополоха. В логу с бьющимся сердцем ждал Гришкин товарищ. Он скрутил Машке руки собственной рубахой, но Гришка, нарушив уговор, не подпустил его - Машка оказалась девственницей. Это Гришке и в голову не приходило, он обратил товарища в бегство и упал на колени, заметив, какая холодная в логу земля. "Я ж люблю тебя, Маш, я жениться хочу, я ж тебе все делать буду, завтра же сватов".

В Машке никогда не было столько гордости и презрения, как тогда. Она не взглянула на Гришку и ушла, стесняясь яблонь, которые смотрели на нее как Аргусы, вылупленными яблоками в ресницах предзакатного света.

Наташа выплеснула помои под ноги сватам, Машка сговорилась с бабкой насчет аборта, бабка донесла матери.

Мать заперла дверь и смотрела на дочь. Машка рассказала все, но в глазах матери это ее не оправдало.

- Не дам загубить младенчика! Ты виновата - зачем кудай-то пошла, когда у тебя жених есть? Шалава.

Машка вспыхнула, сдернула ходики за маятник, разбила.

- На большое счастье родить! Безотцовщину, чтобы все в глаза тыкали!

Мать потребовала выйти за Гришку - главное, чтобы ребенок родился в браке.

Влияние матери было огромным. Дочь согласилась под давлением, утешаясь соображениями мести - Витька не ответил на три письма.

На свадьбе родственницы невесты были мрачны как на поминках, на "горько" Машка не размыкала губ.

Прошла неделя, Машка получила письмо. Она отдала его на хранение Наташе и отказала мужу в постели. Оба были в отчаянье. Гришка пытался наладить отношения с женой, но Машка напрашивалась на ненависть - она неделями ночевала у матери и сестры, еду готовила Гришкина одноглазая мать, Гришка пил, Машка сама провоцировала драки - она всем хотела отомстить - и Гришке, и матери, и ребенку во чреве. Она стала похожа на демона - угрюмая, черная, с бешеными воспаленными глазами. Они больше не писали друг другу Машка не знала, что, Витька все узнал из писем матери.

Однажды весной Машка показала мужу единственное письмо. Они оба были в исступлении. Это было в саду, где они окапывали яблони - Машка решила показать еще утром, сходила за письмом к сестре, ждала, когда вспыхнет ненависть, письмо терло в лифе. Муж и жена работали молча, в разваленной земле попадались как живые корни яшмовые червяки. Машка выкинула одного лопатой, решила разрубить его на несколько частей..

- Ты что делаешь, сука? Работай, не отлынивай, дрянь! - сказал Гришка. Этого было достаточно: "Да кто ты такой, чтобы мне указывать! Да Витька вернется, я тебя пошлю знаешь куда? Витька тебя убьет как собаку!"

Они грязно ругались, вскопанная земля лежала вокруг черными розами, дождевые черви вились в рассыпчатых лепестках.

- С Витькой у меня все сговорено! На, смотри!

Гришка схватил ее, бросил на землю, рыхлую, как взошедшее тесто, ударил ногой, уже смягчая удар в ужасе трезвеющего убийцы, Машка вцепилась в ногу как зверек, обнимающий капкан, земля была такой черной, что кровь на ней оставалась невидимой. Машка потеряла ребенка, Гришка неделю не давал себе протрезветь, в субботу его зазвала опохмелиться теща - молча поставила перед ним стакан самогона, как будто вонзила нож в столешницу.

В обед Гришка пил с товарищами, к ужину у него началась кровавая рвота, он лежал в предбаннике, на животе, судороги заставляли его пытаться встать на голову, береза трясла своей гривой за окном, тюлевая шторка фильтровала ее тень.

У мертвого руки так и остались скрючены, не знали, как приладить свечку, вдова и ее родственницы вели себя точно как на свадьбе - сидели опустив головы, смежив губы, не уронили ни слезы. Зато у Гришкиной матери слезы точились и из убитого, зажмуренного глаза, разбегаясь по морщинам так, как будто плакало все ее лицо.

-25

Плача в спальне, Катя услышала тяжелое, как бывает у больного во сне, дыхание. Над ней стояла свекровь с сонными от разлитой в них крови глазами.

- Все они кобели, - задыхаясь, сказала свекровь. - Не знала, что ли? Давно он гуляет от тебя, давно - а о разводе не заговаривает. Ты ему жена, хозяйка, он девочку жалеет - а та кто? Вертихвостка, тьфу! Не уйдет он от тебя, не боись, только в глаза ему этой пустышкой не тычь.