Парализатор

На шум из комнаты выглядывает пышногрудая блондинка в атласном халате с оштукатуренным лицом и одним подкрашенным глазом.

— Зайка, кто эти люди? — беспомощно вопрошает она, роняя из ослабевших рук кисточку и тюбик.

— Курьеры. Гони деньги, Светик! А то мордашку расцарапаю! — смело требует Марго.

— Сколько мы вам должны?

— Ты не поняла, кукла крашенная. — Марго пинает пустую коробку. — Давай всё, что есть!

Дядя ворочается на полу и цепляет за ноги Марго. Она с криком падает, а Светик, хлопая ресницами, тянется к телефону. Я понимаю, что мы пропали, хочу остановить блондинку, но при этом не двигаюсь с места. А тут уже поднимается грузный дядя, он похож на разъяренного медведя. Его лапа летит мне в глаз. Я заслоняюсь руками, готовясь принять удар. Но вместо этого слышу непонятный грохот. Сначала тяжелый, потом легкий. Я смотрю сквозь растопыренные пальцы. На полу в беспомощном состоянии лежит дядя и его Светик.

— Ну, наконец-то. — Марго встает и закрывает входную дверь. — Шуму наделали. Надо быстрее сваливать.

Я наступаю на упавшие солнцезащитные очки и понимаю, что всё из-за них. Они мешали мне воздействовать на жертву. Я парализовал противника лишь, когда мои глаза ничто не закрывало.

— Узнаешь меня, дядя? Ну! — склоняюсь я над поверженным противником. Его тело окаменело, но лицо я не планировал затронуть. — Что с моими родителями?

— Они погибли, — ворочаются его губы. — Автомобильная авария.

— А я? Почему я в интернате, а не здесь?

— Ты тоже погиб.

— Я живой! Ты слышишь меня? Я живой! Это квартира моих родителей, здесь должен жить я, а не ты!

— Паша, — останавливает меня Марго. — Спроси у него, где деньги? Искать некогда.

— Где деньги и документы на квартиру? — трясу я дядю. Он насмерть перепуган и не понимает, что с ним произошло. Приходится втолковывать. — Это я тебя превратил в камень. Примерил шкуру инвалида? Если ты сейчас не скажешь, то никогда не уже встанешь.

— Сейф. В кабинете.

Марго исчезает, но вскоре возвращается.

— Там кодовый замок.

— Говори код? Быстро!

— Дата. Тот самый день.

— Какой еще день? Говори четко.

— Автомобильная катастрофа.

— Когда погибла моя семья? — доходит до меня. — Для тебя это счастливый день? Ну, ты и сволочь!

И как я мог перепутать законченного подлеца со своим отцом. Мне хочется врезать ему по физиономии, но занесенная рука опускается. Не умею я бить лежачих. Я знаю дату, когда моя жизнь раскололась на ДО и ПОСЛЕ. В тот зимний день родители обещали показать нам с сестрой какой-то сюрприз. Их лица светились счастьем, а мы гадали, что нас ждет впереди. Но не дождались.

Я диктую дату Марго. День, месяц и год. Пока ее нет, я продолжаю допрос.

— Кто эта женщина?

— Светик, я с ней живу.

Его манера коверкать имена будит воспоминания. Еще один просвет в заиндевелом окошке прошлого. Я гостил у дяди в дошкольном возрасте. Он называл меня Павликом. А рядом были Верунчик и Вовчик.

— У тебя была жена Верунчик и сын Вовчик. Вы жили в Дмитрове.

— Нет у меня никого! — злится дядя.

В прихожую влетает сияющая Марго с тремя пачками денег.

— Евро, доллары и рубли. Класс! — радуется она, пихая деньги в пакет.

— Что еще в сейфе?

— Ерунда. Женские побрякушки и папка с бумагами.

Я спешу в кабинет, где работал мой отец. Родная квартира — лучшее лекарство от беспамятства. Мебель в кабинете та же, только нет приятных мелочей и фотографий в рамочках, которые хранили дух моей семьи. Из распахнутого сейфа торчит папка. Я беру ее, раскрываю, но мне на ухо шипит Марго:

— Делаем ноги, пока не поздно.

Мне хочется остаться подольше в родной квартире, хочется заглянуть в свою комнату, найти старые фотографии, прикоснуться к своему прошлому, но я понимаю, что Марго права. Шум борьбы могли услышать соседи. Да и дядя со своей молоденькой пассией может скоро прийти в себя.

Мы захлопываем дверь квартиры и спускаемся в холл. Марго мило улыбается консьержке, та замечает ее инвалидность и хмурится от непонимания. У курьера должны быть две руки!

— Что-то вы долго, — ворчит консьержка.

— Клиенты не хотели деньги отдавать.

Хотя Марго говорит правду, консьержка хмурится еще больше. Мы спешим к спасительному выходу. Сквозь стеклянную дверь подъезда я вижу приближающегося Тиски. Он в десятке шагов. С ним Кабан.

Вот дерьмо!

Бандиты замечают нас. Что делать? Я бросаюсь обратно к консьержке.

— Соломиных ограбили! Срочно вызовите полицию. И не пускайте его. Это главарь грабителей, — показываю я на Тиски за стеклянной дверью, тыкающего пальцем в домофон.