Парализатор

Я отщелкиваю сигарету. Окурок бьется о перила балкона и рассыпается на десяток огненных брызг, которые быстро гаснут. Я вспоминаю, как на совершенно ровной дороге огромный «камаз» виляет нам на встречу. Кто был за рулем? Память отказывается подчиняться. Я вижу лишь тяжелый бампер грузовика, который сокрушает нашу легковушку. А дальше яркое пятно кубика Рубика на снегу и вязкий туман.

— Мог дядя вас грохнуть? — не унимается Никита. — Ради таких денег многие пойдут на убийство.

— Тот еще ублюдок, — соглашаюсь я.

За разговором время летит быстро. После ударной дозы пива мои слабые ноги становятся ватными, а между веками надо ставить распорки, чтобы они не схлопнулись.

— Будете спать на диване. Он раскладывается вот так, — показывает Никита. — Внизу в выдвижном ящике одеяло и подушки.

Он зевает и выходит, а мою сонливость как рукой снимает. Мама дорогая! Я буду спать в одной постели с Мариной Андреевой! Это ли не чудо!

Я смотрю на ее узкие голубые джинсы и обтягивающую блузку. Взгляд прилипает к ее груди. Две дивных пампушечки под натянутой тканью распаляют мое воображение. Мне хочется уткнуться между ними носом, обхватить девушку руками и упиваться ее запахом. А потом мои руки проникнут под ее блузку, мы будем целоваться и …

Марина стягивает резинку с «конского хвоста» и распускает волосы.

— Ты о чем размечтался, Солома? — прищуривается она.

— Ни о чем. Я так.

— Да у тебя на лбу написано, чего ты хочешь!

Я заливаюсь румянцем и оборачиваюсь к зеркальному шкафу. Лоб, как лоб. И как девчонки могут читать по лицам?

— Будешь спать на краю. И помни про мой удар коленом, — предупреждает Марго.

Ночь. Мы лежим под натянутым одеялом. Между нами мог бы поместиться кто-нибудь худой, типа Киселя. Марго засыпает первой. Я слушаю ее ровное дыхание и потихоньку сокращаю расстояние. А вдруг и правда Кисель втиснется. Бррр!

Утром я просыпаюсь от грубого возгласа.

— Эй, малолетки, вам такси сегодня понадобится, или я сваливаю на смену? — Никита стоит спиной к нам, он отдернул штору и потягивается в солнечных лучах.

Мой нос щекочут волосы Марго. Как же близко я к ней продвинулся! Она стремглав запускает руку под подушку, проверяя деньги, и лишь потом сталкивает мою ладонь со своего бедра. Я в смущении откатываюсь. Вот это да! Я обнимал Марину во сне! По-настоящему!

Марго, прикрывшись скомканной одеждой, шлепает босыми ногами в ванную.

— Давно ты с ней? — дергает подбородком на закрывшуюся дверь Никита.

— Два года.

— Поздравляю, рано начал.

— Да ты что? Марго не такая! — я врубаюсь в смысл его похабной улыбочки. — Мы друзья.

— Я бы тоже с ней подружился, — лыбится Никита.

«Обойдешься»! — злюсь я, натягивая штаны.

Пока мы складываем диван, возвращается Марго. На ее озабоченном лице читается какой-то план. Она огорошивает вопросом:

— Сколько водки надо выжрать, чтобы коньки отбросить?

— Литра полтора на рыло, — прикидывает Никита. — Или два.

— Поехали! — решает Марго.

— Куда?

— За водкой.

— Эй, подруга, ты кого собралась опоить? Не нас ли с Пашей.

— Солома сам загнется, если будет столько пива лакать.

Я трясу тяжелой башкой. Неужели я стану алкашом? Блин, а ведь так обычно и начинают спиваться. Сначала пиво, потом водка, потом мягкие мозги и циррозная печень.

А зачем Марго водка? Что она задумала?

34

В кабинет следователя Николая Самарова зашел эксперт-криминалист Петрович. Он всегда пребывал в хорошем расположении духа, и на правах старшего по возрасту, не считал нужным стучаться. К тому же Петрович прекрасно знал, что является желанным гостем у любого следователя. Каждый из них просил ускорить экспертизу.

— Привет, Коля, получай заключение по «Серебряным ключам». Все дела бросил, только на тебя работал, — привычно преувеличил Петрович.

— И что там? — Самаров взял протянутую бумагу и пробежался по колонке цифр с процентами.

— Да ничего. Обычный московский воздух. Никаких следов нервно-паралитических газов, если не считать повышенной концентрации французских духов.

— Пробу воздуха брал рядом с блондинкой?

— За блондинку тебе отдельное спасибо, Николай. Уважил мои седины. Кстати, ее фотки показать?

— Какие еще фотки?

— За неимением следов от электрошокера я зафиксировал родинки потерпевшей. Полюбуйся. — Петрович вытряхнул на стол из пакета кипу фотографий. — Это ее талия крупным планом. Ничего, да? А это грудь.

— Да ну тебя! — Самаров смахнул фотографии на край стола. — К делу их приобщать незачем.

— Не хочешь, как хочешь. Оставлю себе, буду на пенсии любоваться.

— А жена, что скажет?

— У каждого из нас на пенсии должно остаться нераскрытое дело. Я назову его «тело», то есть, «дело неизвестной блондинки».

Самаров нахмурил брови, поправил галстук.

— Она-то известна, а вот метод воздействия на потерпевших мы так и не установили.

— А что тут думать! Со страху они грохнулись. С чего еще? Живут себе в элитных хоромах на охраняемой территории, расслабились, а тут шпана отпетая врывается. Кого хочешь, кондрашка хватит.

— При обмороке человек теряет сознание. А потерпевший разговаривал.