ПАРАЛЛАКС 606. Том I

Три лёгких постукивания костяшками. Три сильных удара кулаком. И снова три аккуратных постукивания. Пауза.

Не смея шелохнуться, я старалась дышать как можно тише.

Это невозможно.

Три постукивания... три сильных удара... и снова три кротких постукивания.

Я прислонила ухо к полу, точь-в-точь как индеец, слушающий цоканье копыт. Азбука Морзе? Готова поклясться, она. Мои познания никогда не придавали мне столько сил. Сомнения отпали враз: тот, кто находился этажом ниже, посылал сигнал SOS. Сжав кулак, я со всей силы ударила по доске. Стук прекратился. Не знаю, что испытывал тот, кто находился по ту сторону деревянного настила, но я надеялась, что он рад появлению человека так же искренне, как и я. Три долгих месяца... нет, три долгих года я провела в этом стальном одиночестве. Теперь я готова была расцеловать того, кто дал мне надежду. Несмотря на всю ту ненависть, на всё то отвращение и страх, одолевающие меня при общении с людьми, я впервые так искренне радовалась кому-то постороннему. Чтобы вспомнить морзянку, заученную в раннем детстве, пришлось покопаться в извилинах. Необходимость в интеллектуальной деятельности отрезвила подобно ледяному душу, и даже ещё не обсохшие на щеках слёзы потеряли для меня какую-либо значимость.

- Вы слышите меня? - простучала я.

Тишина. Замогильная и траурная.

- Есть здесь кто-нибудь?

Собеседник молчал.

Быть может, всё это - лишь физиологическая реакция на стресс? Проделки психики, пытающейся защититься от удушающей пустоты?

Однако на этот раз жребий судьбы выпал в мою пользу. Стук ответа прозвучал так же отчётливо, как и стук моих вопросов:

- Судя по всему, теперь в беде не я один.

В тот миг я поняла, что жизнь после смерти существует.

Потому что я родилась заново.

* * *

- То есть как это стук? – фыркнул Давид и остановился; половина пути до лифта, способного отправить их в покои Гоголона, осталась позади, но пара так никого и не встретила. – Кто мог посылать тебе в стазисе сигнал SOS? Это же персональные оболочки, ты ведь сама рассказывала...

Кимико обернулась; лицо её побледнело так сильно, что не стёртые с лица пятна грязи проступили ещё отчетливее. Девушка готова была разрыдаться из-за своей же душещипательной истории, а в её разноцветных глазах сверкали лучи счастья.

- Категорирование произошедшего ставит меня в тупик и по сей день. Задира твердила, что это волшебство, а я – что совпадение. Так или иначе, случившееся имело логическое объяснение. Вы знакомы с понятием «твердотельный накопитель»?

- Я что, похож на тупого? Ты жёсткий диск имеешь в виду?

- Совершенно верно. GEM-микросхемы твердотельного накопителя состоят из полупроводниковых пластин, изготовленных из арсенида галлия. Модель, используемая на третьем уровне, содержит в себе двадцать две микросхемы. Каждая микросхема поделена на сектора, а те, в свою очередь – на ячейки памяти. Помните фразу Цицерона на входе? «Жизнь мёртвых продолжается в памяти живых». Нетрудно догадаться, что оболочки, в которых пациенты оказывались во время стазиса, записывались и хранились в памяти этого жёсткого диска. Вполне логично предположить, что некоторые из перезаписываемых ячеек находились…

- Рядом друг с другом, – закончил за девушку Давид.

Кимико радостно хлопнула в ладоши.

- Непогрешимый факт, - она сцепила руки за спиной и снова зашагала вперёд; её походка напоминала походку профессора, бегающего от одной доски к другой и готового доказать теорему Ферма. - Именно тут и начинается самое интересное: рядом с моей ячейкой оказалась ячейка человека, который столкнулся с такой же проблемой. Чудо заключается в том, что этот сообразительный пациент оказался вполне вменяемым. Гоголон так же поместил его в вечный стазис. Против его воли. И именно этот человек всё это время пытался связаться с кем-либо с помощью шифра, который я, заметьте, знала лучше кого-либо... - Кимико подняла левую руку: - Сказка? – затем подняла правую: - Или же всё-таки совпадение?

- Да этот ваш Гоги совсем что-то распоясался, – угрюмо подтвердил Мариус. – Ну и кем же оказался твой коллега по несчастью?

- Гипнотизёром. Его звали Альман Машаракти.

«Чёртовы сплетники! – Давид очень удивился, но притворился, что произнесённое девушкой имя ему ни о чём не говорит. – Даже после отбытия на свет иной этот Индиана Коджонс не перестаёт меня поражать».

* * *

Общение с помощью азбуки Морзе напоминало мне давно забытые переписки на радиофорумах. Сырой бревенчатый пол преобразился в сенсорный экран, по которому периодически проползали долгожданные бегущие строки. Беря в расчёт то, что в виртуальных оболочках надобность в пище отсутствовала, пирамиду моих потребностей возглавило общение с новым знакомым. Как ни странно, Гоголон не стал меня беспокоить: его железная уверенность в том, что мне некуда деваться, наверняка придавала ему сил для того, чтобы терпеливо ждать нашего возвращения.